После 1725 года король появлялся на людях исключительно в форме полковника, звание, в которое произвел Фридриха-Вильгельма его отец, и, по его мнению, после смерти оного никто другой не имел права повысить его. Алонжевый парик отца сменил белоснежный парик с короткими волосами, завязанными сзади в солдатскую косу – это стало негласным указанием мужчинам последовать примеру монарха. Фридрих-Вильгельм был настоящим самодержцем и вникал во все вопросы, а также принимал решения единолично. И речи не могло быть о каких-то обсуждениях государственных вопросов – министры были обязаны подавать все отчеты в письменном виде, король читал их и выносил свое решение. Надо сказать, он отличался исключительной работоспособностью и ничто не ускользало у него из виду.
Фридрих-Вильгельм был невысокого мнения о своем дворянстве. В 1722 году он составил нечто вроде руководства для кронпринца Фридриха, в котором охарактеризовал дворян из Восточной Пруссии как «лживых и вероломных», из Альтмарки, Магдебурга и Хальберштадта – как «дурных, строптивых», а из герцогства Клевского и Марки как «глупых волов, и коварных, и двуличных». Единственно можно было положиться на дворян из Померании – «верных как золото», – и из некоторых провинций Бранденбурга. Тем не менее отношения между Фридрихом-Вильгельмом и столь низко оцененным им дворянством базировались в основном на сотрудничестве, а не на конфронтации, как, например, во Франции. Однако время от времени король напоминал подданным, кто является истинным хозяином в доме. В 1731 году во время посещения Кёнигсберга перед ним предстал советник по военным делам и уделам фон Шлубхут, которого обвиняли в растрате денег, выделенных для обустройства протестантов, изгнанных епископом-эрцгерцогом из католического Зальцбурга. Король учинил ему личный допрос, в ходе которого обвиняемый вел себя весьма развязно, считая свой проступок незначительным, и небрежно пообещал возместить растраченную сумму. Когда король заявил ему, что за подобное деяние он заслуживает повешения, фон Шлубхут возмутился: «Что за манера такая, вешать прусского дворянина за подобную малость», – но король своих слов на ветер не бросал.
В тот же вечер перед местной Палатой по военным делам и уделам воздвигли виселицу, а на следующий день фон Шлубхута казнили. Предварительно его отвели в церковь, где приговоренному пришлось выслушать в высшей степени нравоучительную проповедь о милосердии.
Насколько деспотична была манера правления Фридриха-Вильгельма, настолько же простыми и порой низменными были его развлечения. Он больше всего на свете любил охоту и признавал только два праздника в году: 11 сентября, годовщину битвы при Мальплаке, и 3 ноября, день Святого Хубертуса, покровителя охотников. Об ту пору леса Берлина и Потсдама буквально кишели живностью всех видов, так что Фридрих-Вильгельм не испытывал недостатка в угодьях, где можно было бы вдосталь потешить душу. В распоряжении короля было четыре охотничьих домика; о масштабах же его добычи говорит тот факт, что только в окрестностях Вустерхаузена за период с 1717 по 1738 год он лично застрелил 25 066 фазанов.