В прежние годы во время молотьбы село пустело. Пустовали корчма и кофейня. Но в этот год по вечерам, особенно в воскресные и праздничные дни, крестьяне собирались в этих заведениях, чтобы обсудить политические события, узнать что-нибудь новое. Однако оживленнее всего было по вечерам в клубе тесняков. Говорили, что в Софии происходят бунты, что поддерживаемая широкими социалистами полиция стреляет в рабочих, есть убитые и раненые. Нередки случаи убийства коммунистов и во многих других городах. «Смотри-ка, и у нас как в России!» — думал взволнованный Лоев. От любопытства ему не сиделось на месте. В клуб коммунистов он ни разу не ходил — ему казалось, что там собирается одна молодежь. Но однажды вечером он узнал, что из города пришел человек, который будет говорить о внутреннем положении Болгарии. И старый Лоев направился к клубу. В небольшом помещении собралось человек тридцать. Одни сидели на стульях, другие устроились на двух скамейках, третьи толпились возле прилавка, за которым молодой парень продавал разную мелочь, четвертые разглядывали развешанные на стенах картины и портреты. Старик внимательно читал надписи под портретами, рассматривал изображенные на них лица. Почти все были с бородами, и ему казалось, что они сошли со страниц библии. Но одна из надписей заставила его вздрогнуть, он отступил на шаг, чтобы получше рассмотреть лицо мужчины. Неужели Ленин? Да, так и было написано — Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Большой высокий лоб, бородка. Лоеву хотелось запомнить каждую черточку этого лица, словно в них заключались ум и сила этого прославленного человека. Немного прищуренные глаза, казалось, спрашивали старика: «А по какому пути пошел ты, добрый человек?»
Старому Лоеву показалось неудобным так долго смотреть на портрет Ленина, поэтому он отошел от него. В этот момент в клуб вошли Илья Лоев и Русин Гашков. Русин заметил тестя, несколько сконфуженно кивнул ему, но сразу же перевел взгляд на невысокого, коренастого мужчину, который сидел в противоположном углу на скамейке. При виде его Русин оживился, немного покраснел, потом улыбнулся и направился к незнакомцу. Тот, увидев его, тоже оставил своих собеседников, встал и пошел ему навстречу. Они хлопнули друг друга по плечу, обнялись, расцеловались.
— Господин подпоручик! Вы — здесь? И я ничего не знаю! — восклицал Русин, держа его за плечи и улыбаясь.
— Какой же я теперь господин подпоручик! — с мягким упреком ответил мужчина. — Сейчас нас не разделяют ни погоны, ни военная дисциплина, сейчас мы товарищи.