В конце телепередачи выступил директор зоопарка. Перечислив, какими хищниками могут полюбоваться в зоопарке дети и взрослые, и рассказав несколько плоских шуточек про обезьян и, в частности, шимпанзе, иллюстрированных кинокадрами, директор решился наконец перейти к львиному вопросу. Он высказал сожаление, что звери сбежали как раз во время полугодовой инвентаризации, что может вызвать неприятное впечатление у вышестоящих органов, и характеризовал беглецов как совершенно смирных хищников кошачьей породы, которые от общения с цивилизацией приобрели приятные манеры и образцовую дисциплинированность. Директор призвал население во имя любви к природе помочь работникам зоопарка в розысках беглецов. Тот, кто сообщит о местопребывании или поможет поймать драгоценных животных, получит в награду постоянный пропуск в зоопарк, по предъявлении которого сможет бесплатно посещать отдельные павильоны и террариумы, включая обезьянник. Таким путем директор вернулся к обезьянам и закончил свое выступление анекдотом, который так и не смог досказать из-за конвульсивных приступов смеха.
Радио передало более поучительную программу. У микрофона выступила группа африканских студентов, рассказавших, какие меры принимают в тамошних зоопарках для предотвращения подобных неприятностей. Один из студентов на ломаном языке поведал, как однажды лунной ночью он слышал львиный рев, после чего тотчас проиграли пленку с выступлением самодеятельного имитатора, получившего первую премию за подражание африканским хищникам и почетное звание «Царь пустыни».
Я позвонил коллеге Тимко, слушал ли он радио, но Тимко не отозвался. Я стал обзванивать всех знакомых, но ответил мне один лишь Гантак.
— Что вам угодно? — надменно спросил он.
— Ничего. Просто так, в голову пришло… Вам не страшно?
— Ну, знаете…
— А у меня уже от всего башка трещит.
— Это хорошо, — сказал Гантак. — Многое, без чего мы не представляем человеческое существование, неприятно. Возьмите, к примеру, умывание холодной водой…
— Я говорю о львах.
— Ах, вот что! — осекся он. — Стало быть, вы о них думаете?
— Ага.
— Выше голову, юноша. Вы слишком молоды, чтобы вешать голову. Такие, как вы, должны показывать пример. Вы обязаны внушать другим уверенность и бесстрашие…
— Да-да… — промямлил я.
— Вполне серьезно!
— Конечно, — сказал я. — Попробую. Попробую внушать уверенность. И бесстрашие.
— Вот и правильно, — сказал Гантак. — Молодежь должна служить примером.
4
Я решил последовать совету Гантака. Не потому, что я ему подчинен или питаю врожденное почтение к авторитетам. Просто идея внушать уверенность казалась мне соблазнительней всех прочих: я усмотрел в ней возможный выход из положения, средство ненадолго обмануть себя и остальных. Чем больше сомнений раздирает человека, тем лихорадочнее цепляется он за уверенность. И не потому, что он так уж в ней нуждается, а из злорадного желания поймать других на неуверенности.