Барта остался на факультете, но уже не был деканом. Замкнулся в себе, отгородился от мира, у него будто недоставало мужества смотреть людям в глаза.
«Ты бы помирился с отцом», — сказала ему Вера.
Хотя Томаш давно ждал этой фразы, она все-таки застала его врасплох. У него не было готового ответа.
«Ты думаешь? — сказал он неуверенно и спрятал лицо за развернутой газетой. — Я не знал, что ты с ним видишься».
Вера вышла из комнаты, и он услышал, как она всхлипывает, пытаясь загнать внутрь накопившуюся горечь и протест.
Он сдался.
«Ладно, — сказал он ей, когда они ложились спать. — В субботу пойдем к нему. Купить бутылку?»
«Нет, — сказала Вера. — Бутылка ему не нужна».
За прошедшие несколько лет Барта состарился, волосы его побелели и резко контрастировали с красным, обветренным лицом. Он повел их в маленький садик за домом.
«Смотрите, — сказал он. — Каждое утро я имею на завтрак свежую морковь. Знаете, сколько в моркови витаминов? А помидоры? Что вы на это скажете? Они прекрасны, как яблоки. Попробуйте! До чего сочны! А еще я горох посадил. У меня теперь есть все. Все, что душе угодно».
Он поднял большую металлическую лейку и стал поливать грядки.
«Земля требует своего, — сказал он. — Уже десять дней дождя не было. Осенью посажу смородину. Вы не знаете, где достать саженцы?»
«Не знаю», — сказал Томаш.
«Сосед пообещал мне парочку кустов, — сказал Барта. — Да не хочется одалживаться. Даст он мне пару саженцев, а потом потребует от меня невесть чего».
«А может, он ничего не потребует?» — сказал Томаш.
«Не верю, — сказал Барта. — Все всегда что-то требуют. Никто ничего не делает даром».
«Пошли, — сказал Томаш Вере. — Я не хочу, чтобы твой отец думал, что мне что-то нужно».
Барта молча наклонял тяжелую лейку, напрягая сгорбленную спину. Наконец лейка опустела. Воздух стал влажным, мокрые грядки выглядели как в утро после ночного дождя.
«Почему ты не заходишь на факультет, Томаш?» — Барта распрямился, и на мгновение Томаш вновь почувствовал себя жалким начинающим ассистентом, живущим в тени гигантской фигуры всемогущего декана.
«Зачем? — сказал Томаш. — Чего я там не видел?»
«Я показал бы тебе, — мечтательно произнес Барта, — я показал бы тебе кактусы, которые вырастил у себя в кабинете. Таких кактусов ты не видел. Они как раз цветут».
Когда они возвращались домой, Вера всю дорогу молчала. Он тоже молчал. Ему нечего было ей сказать. Он смотрел на высокое небо и мерцающие звезды и не мог припомнить, как отличить Большую Медведицу от Малой. Деревья вокруг превратились в гигантские цветущие кактусы. Он протянул руку, хотел сделать букет для Веры, но укололся, даже до крови разодрал ладонь, а цветы ухмылялись, поглядывая на него со злорадством из своей недоступности.