В общем, крутила я все эти факты и домыслы, вертела, но так ничего и не придумала. А потом вернулся Антуан. Уже одетый, фигурно выбритый, с подносом. Кофе, сливки, сахар — всё отдельно, в красивом сервизике, рядом тарелочка с круассанами, у тарелочки стаканчик с белой розой. Прямо не сервис, а пять звёздочек!
Он присел рядом, поставил поднос мне на колени и поцеловал, как обычно, в висок:
— Прошу, мадемуазель, ваш завтрак!
— Спасибо, — усмехнулась я. — Всё идеально! А где твоя чашка? Ты не завтракаешь?
— Я бы съел тебя, но… — Антуан интимным жестом провёл пальцем по моему обнажённому плечу, запечатлел на коже поцелуй, а потом пожаловался: — У меня куда-то травки пропали. Не могу найти, Габриэла тоже не нашла. Опять будет желудок болеть…
— Может, она куда сунула? — я пожала плечами и откусила кусочек круассана. — Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой на встречу?
Он мотнул головой, вставая. Волосы рассыпались по лбу, и Антуан зачесал их пятернёй:
— Нет, я сам. А ты отдыхай и приводи себя в порядок.
Он кивнул на моё лицо:
— Вечером выставка, вот там нам надо быть вдвоём.
Я коснулась пальцами скулы и спросила жалобно:
— Что, всё так ужасно?
— Ну… Не ужасно, но надо бы… Как вы там делаете? Кремом помазать тональным… Попудрить…
Он казался смущённым. Небось, себя винит. Пусть повинит немножко. Ему совсем необязательно знать, откуда ноги растут у нападения.
— Я ходил за круассанами…
— Вижу, вижу, очень вкусно! — прошамкала я, наслаждаясь шоколадной начинкой. А Антуан продолжил, словно не заметив, что я его перебила:
— И вот.
Он положил мне на колени четыре зелёные банкноты:
— Это за ужин у Мари. Проверь, всё правильно?
Не удержавшись от смеха, я аккуратно сложила деньги в стопочку:
— Кто проговорился?
— Дед Анри, — раздражённо стукнул по спинке кровати кулаком Антуан. — Вчера позвонил, когда ты спала. Спросил ехидно, расплатился ли я с девушкой за свой провал, и спорили ли мы на что-нибудь.
— Хорошая идея, — задумчиво ответила я, отпивая глоток кофе. — Надо было поспорить. На твоё наследство!
— Издевайся…
— А дедушке-то кто сказал?
— Так Мари, кто же ещё! Чтоб я хоть раз пришёл к ней обедать… Да никогда!
Мой смех отозвался в голове, как Кремлевские куранты, которые отбивали полдень. Прижав руку ко лбу, я пожаловалась:
— Не надо меня смешить, а то башка болит!
— Ладно, не буду!
Он словно даже испугался за меня, присел рядом, подал мне закатившуюся под тарелочку таблетку, раскрашенную в красный и желтый цвета:
— Выпей, это парацетамол. С кофе подействует быстрее.
Проглотив таблетку, я улыбнулась через силу: