— Вчера — это было вчера. А сегодня другой день.
— И всё по-другому?
— Наверное.
— Ты просила починить тебя.
— А ты сказал, что не спишь с пьяными девушками.
— Сегодня ты трезвая!
Настя рассмеялась:
— Пошли пить кофе!
Вова кивнул, следуя за ней на кухню:
— Я могу всё починить. Но не тебя, пока ты этого не захочешь сама.
Настя поставила турку на огонь, взяла у него из рук сумку с инструментами и отнесла в кладовку, вернулась на кухню.
Вова стоял над кастрюлей и вилкой выуживал куски мяса. Настя шлёпнула его по спине:
— Ну хуже ребёнка, чесслово! Как тебя только жена терпит?!
Он обернулся, облизывая пальцы и вилку:
— Так вкусно же!
— Так тарелку возьми! — возразила она, насыпая кофе в закипевшую воду.
— Возьму, — проворчал Вова, доставая тарелку. Потом до него дошло, и он резко обернулся к Насте:
— Кто тебе сказал, что у меня есть жена?!
— Никто, — хмуро ответила она, следя за пеной на кофе. — Сама догадалась.
— Ну и дура. Нету у меня никого.
— Прям! — Настя качнула головой, поднимая турку над огнём и помешивая пенку. — Таких, как ты, первых заарканивают. Неженатые заботливые и рукастые мужики вымерли, как динозавры.
Он сел с тарелкой к столу и спокойно ответил:
— Значит, я последний динозавр.
Настя разлила кофе в чашки, добавила себе сахара и сливок и обернулась к нему:
— Только не говори, что не был женат!
— Был. Замяли, — Вова сосредоточенно ел ещё тёплое мясо. Настя закурила длинный «Ротманс» и молча посмотрела на него. Доев, он с некоторой дозой мстительности заметил:
— А сама? Хорошенькая, умница… Иногда! Готовишь офигительно! И не замужем!
— Ну, со мной-то ясно, — усмехнулась Настя. — Кому я нужна с двумя…
Она запнулась и продолжила:
— Детьми.
— А что, у тебя классные малые, — буркнул Вова. — Только не говори, что из-за них не хочешь снова замуж выйти.
— Так никто не предлагает, — Настя пожала плечами, ставя перед ним чашку кофе. Вова тоже закурил, и они замолчали, глядя друг на друга.
Потом Вова спросил:
— Так где твой муж? Постыдно сбежал, бросив тебя с двумя детьми?
— Ага, сбежал… Разбился на машине.
Вова помолчал, потом сказал:
— Ага.
Настя вздохнула:
— Хорошо, что ты только «ага» сказал. А то люди сделают такую скорбную мину и говорят «Примите мои соболезнования». Как будто в глубине души им не все равно.
— Ты этого не заслужила!
— Как знать… Иногда я думаю, что наше счастье было таким безграничным и мы так нагло им пользовались, что нас за это наказали.
— Счастье — это такое понятие… На него все имеют право, но не все знают в чем оно заключается.
— Философ! — с усмешкой протянула Настя. Вова помотал головой: