— Я понимаю…
Злой. Как сказала Лариса, харизматичный. Такой… Настоящий мужчина! И он мой муж по закону… Каким бы ни был брачный контракт.
— А раз понимаешь, уймись. Уймись, наконец, занимайся своими делами, а в мои не суйся, ясно?
Я даже кивнуть забыла, просто смотрела ему в глаза. Он сейчас был красивым, холодным, яростным, как внезапно ожившая статуя. Ну и пусть. Пусть так. Зато я вызвала у него хоть какие-то чувства. Вон в математике все просто: подставил плюс или минус и получил результат, какой хотел. Пока что между нами минус, но я обязательно превращу его в плюс. Даже если придется немного подождать…
Когда Вадим ушел, я выключила свет и забралась в кровать. Села и долго сидела, слушая льющуюся в его ванной воду. Представляла мужа под тугими струями душа, руки, тискающие мочалку, ладони, трущие безволосую грудь, и низ живота предательски ныл, сжимаясь, как при месячных. Боженька, как же теперь спать? Мне будет сниться целую ночь всякое непотребство! И плакать хочется… И заесть всю эту маету чем-нибудь вкусненьким…
Я встала осторожно, чтобы не наделать шума, оделась попроще, спустилась по лестнице. Вадим все еще мылся, когда я, прихватив из кухни баночку меда, выскользнула из дома и побежала к своей избушке. Когда в детстве мне было плохо, грустно, или я болела, мама давала мне перед сном чашечку варенца с медом. Молоко топленое я сделала сама, а потом добавила в него обычных сливок и потомила полдня. Добавлю меда, а потом залезу на печь, завернусь в одеялко и там выпью… А потом усну, и приснятся мне сладкие добрые сны.
Глава 18. Когда на сердце мука
22 ноября
Стук в окошко был назойливым и громким. Он и разбудил меня. Я подхватилась, словно меня растолкали, и выглянула из-за печной трубы. Ох, окно бы помыть надо! Ничего не видать. Придется слезать и открывать. Кто же такой вежливый у нас?
Разложив одеяло и поставив чашку из-под варенца на стол, я открыла дверь. Снаружи было мокро и пасмурно. Дождь. А еще снаружи стоял Леня, и плечи его, волосы тоже были мокрыми.
— Привет, — улыбнулся он. — Ты что, здесь спала?
— Допустим, — буркнула я. — И?
— И ничего, — он улыбнулся еще шире. — Тебя Вадим Петрович ищет, прямо весь обыскался.
— Пусть. Все?
Он согнал улыбку с лица и поднял руку. Я отшатнулась почти инстинктивно, но Леня коснулся пальцами моей щеки — быстро, неуловимо, легко, а потом сказал:
— У тебя неважный вид. Круги под глазами. Тебе надо отдохнуть…
Даже непонятно, что я чувствую. Зачем он мне это говорит?
— Вот еще. Глупости какие!
— Правда, малыш, попробуй сегодня просто отдохнуть и выспаться. Пообещай мне.