— А как же!
Ну вот и хорошо. Побалую, значит, мамиными битыми огурцами.
— Держи, — Ленина рука поставила передо мной пузатый бокал, наполовину полный рубинового вина.
— Ты хам, Леонид! — засмеялся Вадим. — Даже не спросил, какое вино девушка предпочитает.
— Под шашлык пьют красное.
— У нас аперитив.
— На аперо не пьют вино.
— Значит, ты дважды хам.
Качая головой, я взяла бокал и отпила немного вина. Терпкое. Поставила бокал на стол и громко сказала обоим:
— Я не пью. Ни вино, ни аперитив ваш, ничего. У вас есть сок?
Молчание было мне ответом, пока я нарезала огурцы. А потом Леня вернулся из дома, и передо мной появился стакан ярко-желтого сока.
— Спасибо.
— Не за что, принцесса Персик.
Еще и издевается. Какой я ему персик? Но Вадим хмыкнул, возясь со своими шашлыками, а значит, это смешно. Спросить? Нет, опять будут смотреть на меня, как на дурочку. Лучше потом у Ларисы узнаю как-нибудь. Я закончила выскабливать семечки из половинок огурцов и принялась давить твердые хрустящие полоски лезвием ножа. Сейчас замаринуются, полчаса будет достаточно. Сложила их в мисочку, посыпала перцем, солью, полила уксусом и каким-то соусом, показавшимся мне поострее. Перемешала. Обернулась:
— Ну вот, скоро будет готово.
Леня покачал головой:
— Суровая челябинская девушка, зачем ты так с огурцами?
— Красноярская, — вежливо поправила его я. — Это битые огурцы. Их надо бить. Вадим поперхнулся:
— Бить огурцы — это прямо пятьдесят оттенков овощей!
И оба засмеялись, будто опять удачно пошутили… Я только плечами пожала. Название как название, я его не придумывала. В запале и обиде взяла вторую миску и принялась нарезать маленькие помидорки. Кромсала их, словно они были виноваты в моем невежестве. Злость вымещала.
И вдруг…
— Ох ты ж ептвою!
Вопль Вадима напугал меня, нож скользнул по пальцу, и кровь брызнула на доску и помидор. Я схватилась за рану, зажала ее и обернулась:
— Да чего вы все время орете?!
— Что это такое? — рыкнул Вадим. Я увидела Кроху, секунду назад ластившуюся к его ноге, а теперь распластавшуюся по земле в ужасе.
— Это кошка, — вежливо просветил его Леня.
— Это Кроха! — возмутилась я. — Вы ее до смерти перепугали!
Подошла, взяла кису на руки, ощутив ее колотящееся сердечко. Бедная моя! За один день сразу два переполоха. Гладя кошку, нахмурилась:
— Зачем так орать? Смотрите, она вся дрожит!
— У меня аллергия на кошек, — буркнул Вадим, вороша угли. — Убери ее отсюда.
— Что она вам сделает? Ничего! Просто не надо ее трогать, вот и все! — с вызовом ответила я, глядя, как муж злится.
— Я так и знал, что молоко с Пармской ветчиной были не для тебя! Нет, вообще сумасшедшая девчонка! Ветчину за полторы тысячи кошке скормить…