А мне надо позвонить Кате, чтобы убедиться в том, что она присмотрит за Максом до завтра.
— Малыш, — подхватив сына на руки, я обняла его крепко-крепко, уткнулась носом в тёплую щёчку, пахнущую особенным, нежным, сладким детским запахом, ощутила маленькие ручки, обвившие мою шею . — Малыш, ты кушать хочешь?
— Ням? — спросил Максик, и я ответила: — Ням. Хочешь кашку?
— Ацю!
— Тогда пошли её варить.
Посадив его в детский стульчик на кухне, я открыла холодильник и взяла пакет молока. Налила в кастрюльку, поставила на плиту и повернулась к малышу:
А ещё мы позвоним Кате, да?
Ка!
— Катя, да, она придёт играть с Максиком до завтра.
— Ка!
— Уже звоню, смотри, вот она — Катя.
Я показала сыну фотографию няни на экране телефона, и малыш протянул ручки, желая обнять свою любимую Катю. А та ответила почти сразу:
— Яна? Привет! Я как раз собиралась тебе звонить!
— Ну вот, очень хорошо, я сама тебя набрала.
— Ка!
— Максик, мой сладенький! Привет!
— Ка!
— Кать, я сегодня должна сопровождать клиентов в Ярославль. Скорее всего, мы там и заночуем, так что ты очень мне нужна.
— Яна... Понимаешь... У меня мама заболела, её забрали в больницу, сердце...
— Блин, — только и ответила я. — Подстава.
— Прости, прости, прости! Всё случилось буквально час назад, я только оттуда, забежала домой, чтобы взять кое-какие вещи для мамы.
— Да не извиняйся, конечно, я всё понимаю, — пробормотала я растерянно. — Мама — это святое. Пусть выздоравливает!
Когда Катя сбросила звонок, я наморщила лоб, глядя на Макса, спросила его:
— И? Что нам теперь делать?
— Деать?
— Делать-делать.
Макс наморщил бровки, и его прекрасные, огромные восточные глаза потемнели — он напряжённо размышлял. Мне снова стало больно. Как он похож на Гошу! Каждый день всё больше и больше — та же мимика, тот же взгляд, та же улыбка. Я ни разу не пожалела о своём решении оставить малыша, хотя и было трудно. Но теперь стало ещё труднее. Пока Максим был маленьким, у него болел животик, лезли зубки, просыпались капризы. А став старше, он стал серьёзным мужичком, и иногда мне казалось, что вот-вот сын попросит сделать ему морковные сырники.
Молоко с шипением вспенилось, и я стремительно обернулась, подхватив кастрюльку. Макс издал восторженный вопль, хлопая в ладошки. А я подумала, что сегодняшний день проживу весьма насыщенно и, похоже, слишком весело...
В аэропорт я приехала на своей машине. Эмили просила снять авто на несколько дней, но я подумала, что в свете текущих событий лучше ехать на проверенной машине. Макса посадила на переднее пассажирское сиденье — он обожал ездить рядом со мной. Он вообще любил машину: когда пошли проклятые зубы, я часто возила его по городу, а он спал. Я же наслаждалась детским сном и тишиной.