— Ну хорошо, хорошо, — протянул Гоша с глуповатой улыбкой на лице. — Садись, побудь со мной немного... Я что-то расклеился.
— Ты вызвал доктора?
Лерочка осталась стоять, оглянулась:
— Эй, как тебя там. Налей мне минеральной воды без газа!
«Эй как тебя там» меня ещё пока никто не называл. Даже Гоша. Но мне отчего -то стало любопытно, что же будет дальше. Поэтому я твёрдой походкой прошла на кухню, избегая -таки качать бёдрами, хотя и хотелось. Минеральная вода без газа, да не вопрос. Налью, подам, обслужу. Где я ещё такой цирк увижу?
— Так ты доктора вызвал на дом, солнышко? — повторила Лера, дуя губки, словно готовилась к селфи.
— Да, заинька, — промурлыкал Гоша сипло, как оборавшийся мартовский кот. — Он должен скоро прийти. Останешься, дождёшься его со мной?
— Ты что, котенька?! — ужаснулась Лерочка, снова отбросив непослушные пряди волос за спину. — Я же буквально на секундочку заскочила — увидеть тебя, поцеловать и бежать к парикмахеру!
Она глянула на меня и скривилась:
— Ты что, не знаешь, что подавать надо на подносе?
Я сунула ей в руку стакан воды и застыла рядом. Неа, не знаю. Я вообще тут не работаю, дамочка. Меня ваш зайчик уволил вчера.
Вслух я, конечно, ничего не сказала. Даже не потому, что боялась Леру. Просто Гошечку-картошечку расстраивать не хотелось, он же больной, мало ли, вдруг хуже станет.
— Геша, где ты нанимаешь такую дремучую прислугу?
Дёрнув плечиком, Лера принялась пить мелкими глоточками, а мой несостоявшийся начальник промямлил:
— В агентстве, Лерочка.
— Ну так расторгни договор с этим агентством, если оно не в силах подобрать тебе нормальную домработницу.
Гоша потёр ладонью горло и ответил:
Да, солнышко, я так и сделаю.
— Всё, зайчик, я побежала! Чмоки-чмоки, выздоравливай, я позвоню!
Она сделала эти самые «чмоки-чмоки» в воздух и, развернувшись на каблуках, заспешила к двери. Миг — и в квартире мы остались вдвоём. Гоша тяжко вздохнул. Божечки, он что, страдает по этой... фифе?
Я взвесила на руке пакет и спросила:
— Апельсин хотите?
— Что?
— Апельсин. Ваша. эм-м. девушка принесла.
— Хочу, — голосом капризного мальчика ответил Г оша.
— Вот и ешьте, — я сунула ему большой и яркий апельсин.
— А почистить? — нахмурился он.
— Так я, может, за вас и съем? — съязвила, помахивая пакетом.
— Издеваешься? Пользуешься тем, что я встать не могу?
— Что вы? Как можно?!
Он не поверил, да я и не старалась особо скрыть издёвку в голосе. Да-да, я дремучая, гадкая и совсем- совсем уволенная прислуга.
— Дай нож хотя бы, — сдался Гоша, вспомнив, что болеет и не может буквально ничего.