— Если честно, я не думал, что вы приедете.
Он обернулся к гостям, которые рассредоточились по всему саду группками, и громко сказал:
— Дорогие мои, самый лучший подарок на мой юбилей мне сделал сын! Он привёз в гости свою невесту!
Нам захлопали, вежливо переговариваясь и кивая, я не знала, куда девать руки, а Гоша протянул укоризненно:
— Ну папа-а...
— А ты не папай! — строго ответил Вадим Петрович. — Давайте-ка, проходите! Яна, шампанского?
— Спасибо, — не отказалась я. А Гоша ущипнул за бок и шепнул:
Не налегай!
Я демонстративно отпила глоток из предложенного мне бокала и сказала «будущему свёкру»:
— У вас тут так красиво! Сад какой замечательный!
— Это всё Жорина мама, у неё зелёная рука, — ответил Вадим Петрович. — Георгий, ты думаешь знакомить свою невесту с мамой?
— Папа, мы даже ещё войти не успели, — пробурчал Гоша, снова беря меня под локоть.
— Пойдём, Яна, поищем маму.
Мило улыбаясь гостям, он повёл меня вглубь сада, где слышались оживлённые женские голоса и звенела посуда. Я хотела пошутить про то, что ещё слишком рано знакомиться с мамой, но решила не баянить. Да и Гоша вон не в своей тарелке... Интересно, почему он себя так плохо чувствует дома? Загадка для супер-детектива Яны Пчёлкиной!
Один из уголков сада был отведён под столы. Вероятно, мама Гоши, женщина восточная, сочла бы ниже своего достоинства обращаться в сервис кейтеринга и всё приготовила сама. Столы, составленные буквой П, как на деревенских свадьбах, ломились от яств. Там было и мясо, и лепёшки, и какие-то пирожки, и ещё много всего, чего я не знала и никогда не видела. Сама мама — полная, как колобок, одетая в длинное свободное платье роскошного синего цвета с широкими рукавами и вышитым орнаментом по вороту и подолу — суетилась у стола рядом с Маликой и ещё двумя женщинами. Оглянувшись, она увидела моего босса и всплеснула руками:
— Сыночек! Ой, счастье-то какое! Приехал!
— Мамуль, ну вы что, сговорились, что ли? — рассмеялся Гоша, обнимая мать. — Разве мог я не приехать на папин юбилей?
— Да кто тебя разберёт в этой твоей Москве, что ты там думаешь?! — ворчливо отозвалась мама, отстранив его и хорошенько рассмотрев. — Малика сказала — ты болел?
— Болел, болел, всё уже в порядке, — отмахнулся Гоша и чмокнул её в щёку.
— А невеста где?
В голосе женщины послышались подозрительные нотки, и я шагнула вперёд, подняв руку, как в школе. В меня упёрся оценивающий взгляд красивых чёрных глаз. Теперь понятно, чьи у Гоши глазки — мамины. Тот же арабский разрез, те же длинные ресницы, та же яркая радужка.
— Мама, это Яна, Яна, это моя мама.