Я почти дошла до фрески, когда один из осьминогов вдруг ожил. Воздух в холле сгустился, в нос ударил резкий запах сырости, слизи, гниющей тины. Каменные щупальца шевельнулись – и по светлым плитам пола в мою сторону скользнуло нечто, похожее на черную змею. Из угла долетел влажный, утробный звук. Задохнувшись от страха, я попятилась к стене. Каждый шаг требовал огромных усилий, словно я двигалась под водой. Наткнувшись плечом на проклятую фреску, я с отвращением отдернула руку… и тут мои пальцы сжались на древке факела. Схватив его, я бросилась вперед, наугад ткнув огнем прямо в вязкую, густую черноту. Темнота в ответ заверещала.
***
– Джулия?!
Первым из столовой на шум выскочил Алессандро.
– Не подходите! – крикнула я, заметив его на площадке лестницы. Если сюда вдруг явился один из живущих-под-волнами, оружием его не прогонишь!
Свет факела заплясал по стене, разбивая густой мрак на брызги мелких теней. Длинная тень от вазы поползла вверх, остальные испуганно метнулись в стороны. Осьминог, изваянный в камне, стоял неподвижно, как ему и было положено природой. Зато из угла, отчаянно вереща, выкатился прятавшийся за вазой маленький человечек. Я отшатнулась, когда мерзкий карлик просеменил мимо. Ростом он был примерно мне по пояс.
– Спасите, помогите! Она пыталась меня поджечь!
Я онемела от изумления. Что это такое?! Прямо на моих глазах кошмар превращался в фарс.
– Скарпа? – громыхнул с лестницы дон Арсаго. – Ты чего там прячешься по углам, бездельник?!
Вслед за графом на площадку лестницы один за другим выходили другие гости. Я не знала, куда деваться от смущения. Вдруг отчетливо вспомнился мой первый визит в дом Арсаго, то тяжелое ощущение чужого взгляда в спину… Значит, гадкий карлик еще в прошлый раз следил за мной! Подумать только, я испугалась какого-то шута! Конечно, это был шут, его облик говорил сам за себя. Низенького роста, с непропорционально маленькими руками и ногами и огромной головой, он был одет в щегольской камзольчик, а в руке держал трехрогий колпак с бубенцами. До этого момента колпак был спрятан в укромном месте, чтобы звон бубенцов не выдал его обладателя. Лицом шут был на редкость уродлив: толстые губы кривились в злобной ухмылке, маленькие темные глазки торчали над пухлыми щеками, как изюм в рыхлой булке. Я с неприязнью подумала, что прозвище Скарпа подходило ему как нельзя лучше (итал. scarpa – «башмак», прим. авт.).
Да, но как же тинистые запахи? А мерзкие щупальца, тянувшиеся ко мне по леденцово-гладким плитам? Сейчас холл выглядел абсолютно нормально – ни следочка, ни пятнышка. Чудеса. Неужели во всем виновато мое разыгравшееся воображение? Мне хотелось провалиться сквозь землю – или, вернее, на дно лагуны, если учесть, что дом Арсаго стоял на воде. От смешков и перешептываний графских гостей закружилась голова. Думаю, примерно так же чувствовал себя Энрике после своего фиаско на гонках. Меня окружали сочувственные лица, но в глубине души все наверняка потешались над недотепой, испугавшейся безобидного коротышку. Все, кроме Алессандро, осторожно забравшего у меня факел. Дон Арсаго, подойдя к нам, с насмешливой ласковостью подал мне руку: