— Вы написали мне несколько писем, — собравшись с духом, выпалила она.
— Каюсь, было дело, — легко признался Крейтон, присев на край стола. — Всего лишь один-два сонета, чтение которых вызывало в моей памяти нашу мимолетную летнюю встречу. Сожалею, что вызвал ваше неудовольствие и обещаю, что подобное больше не повторится.
Он отбарабанил эту фразу как заученный стих, будто ему уже не раз доводилось приносить подобные извинения. Хотя кто его знает, возможно, так оно и было! Неожиданно вспыхнувшая обида придала Глории сил:
— Не все ваши письма были столь безобидны! Что вы скажете об этом? — она протянула ему злосчастную записку.
Крейтон подошел ближе к камину, чтобы разобрать написанное, и брови его недоуменно поползли вверх. Он провел ладонью по лбу, бросил на Глорию внезапно отяжелевший взгляд, от которого ей захотелось провалиться сквозь землю. Глаза его почернели, в них сверкнуло настоящее бешенство:
— Вы что… правда думаете, что я способен… написать такое? Что за мерзость!
Он с отвращением смял записку в кулаке и швырнул ее в камин, прежде чем Глория успела его остановить. Вдруг он в два шага оказался рядом, навис над ней, опершись на стену:
— Я всегда относился к вам с симпатией, мисс Морган, — прошептал Крейтон. Его дыхание обожгло ей шею. — Но сейчас мне, право, жаль, что вы не свернули себе шею до приезда в Блэкторн. Советую вам в будущем держать свой любопытный нос подальше от моих дел!
Ткнув кулаком в стену, он резко развернулся и вышел. Где-то хлопнула дверь. Только тогда Глория решилась перевести дыхание. Сердце колотилось так сильно, что отдавало болью в висках. На нетвердых ногах она подошла к камину. Конечно, от записки осталась только горстка пепла. Зябко обхватив себя за локти, она попыталась успокоиться, сморгнула непрошеные слезы. Охватившая ее злость помогла собраться с мыслями. Ловко же он избавился от записки! Теперь у нее нет никаких доказательств… Вот дура! Нужно было все-таки признаться Элизабет.
Глории хотелось пнуть себя за недальновидность, но, будучи честной с собой, она вынуждена была признать, что больнее всего ее ранило разочарование. Крейтон все-таки занимал много места в ее воображении. Печально, что этот прекрасный рыжеволосый принц-фейри оказался способен на такую подлость. И даже на жестокость.