Перед сном я снова набрала номер Егора и в очередной раз не дозвонилась. Обиделся, наверное. Даже не дал ничего объяснить. Таким я его раньше не знала. Но, как известно, без недостатков людей нет. И вспыльчивость — еще не самый страшный.
Ночь пролетела как один миг, а просыпаться мне пришлось от будильника. И не хотелось вставать в такую рань, да я дала слово. Так и пришлось плестись в ванную, кормить Прохора и самой довольствоваться завтраком без аппетита. А потом собираться на выполнение не известно чего.
Одеться я решила, отойдя от норм дресскода, действующего на работе. Кроме того, я понятия не имела, куда именно одеваюсь, и что придется делать. Оставалось надеяться, что это будет не завтрак в ресторане. Для него даже в утренние часы мой наряд из джинсов, свитера и дутой куртки с кроссовками, вряд ли годился. Зато в этой одежде мне было тепло и удобно.
Ровно в десять я вышла из подъезда под порыв февральского ветра. Мне казалось, что Константин достаточно пунктуален, но он опоздал на пять минут. Правда, первым делом извинился.
— Застрял в пробке, — объяснил. — Не замерзли? — окинул меня внимательным взглядом, прибавляя печку.
— Не успела, — успокоила его я. — Да и я тепло оделась.
— Это я заметил. Вы не похожи на себя.
— А на кого же я похожа?
— На подростка в этой одежде. Привык вас видеть всегда элегантной и красивой, — тут же пояснил, а я смутилась до нельзя. И чтобы не подать виду, ляпнула:
— А так я не красивая?
Константин рассмеялся, а я растерялась еще сильнее. Видела ли я его смеющемся вот так? Кажется, никогда до этого. Ругающимся, хмурящемся, суровым, напыщенным… Каким угодно, только не смеющимся. И до чего же мне нравилась картинка перед глазами, на которую и смотрела беззастенчиво и с нескрываемым любопытством. Да он очарователен, когда смеется. И смех такой — заливистый, звонкий. И голову закидывает, как пацан, а не солидный мужчина и руководитель торгового центра. А уши его смешно подергиваются, и кадык мужественно выпирает…
— Вы и сейчас красивая, но несколько иначе.
Я так засмотрелась, что не заметила, как он перестал смеяться и снова принялся разглядывать меня.
— Сейчас вы простая. Кажется, что можно протянуть руку и потрогать вас. Но вся эта видимость обманчивая…
— В каком смысле?
Он что, хочет меня потрогать?! Это предположение даже не удивило, а изрядно озадачило. Да и о таком я как-то не думала. И вообще, ассоциация показалась мне до странности нелепой. Получается, что женщин в вечерних нарядах или офисных костюмах трогать не хочется и нельзя, а в джинсах… Да уж!