— Интересно девки пляшут… — услышала я на заднем фоне моего всепоглощающего внимания голос Веры. Но даже это не заставило меня отвести взгляд от Константина.
И почему мне раньше казалось, что он к нам придирается? Вовсе нет же. Медленно идет вдоль прилавков, внимательно осматривает все. Останавливается, задает вопросы… Голос не повышает, и наверняка вопросы по делу, хоть я и не слышу, что именно он спрашивает. И никакой он не механический Костя — вон как Любаше нашей — упаковщице подарков улыбается. И она засветилась вся в ответ.
Сердце забилось учащенно, когда Константин повернул в нашу сторону.
— Ксю, ну ты хоть сделай вид, что работаешь, — толкнула меня Вера. — Все глаза уже проглядела.
— Не могу, Вер, не получается, — честно ответила я.
И он посмотрел на меня! Еще издалека, когда между мной и ним еще находилось несколько прилавков. Возле них он тоже останавливался, но потом я снова встречалась с ним взглядом. И глаза его говорили мне о том, что он тоже вспоминает вчерашний поцелуй. Быть может, он тоже думал обо мне. Наверняка, не так много, как я, но все же…
— Как дела, Ксения? Готовы ли вы к работе?
Ничего не значащие вопросы, какие задает он частенько и не только мне. Но ведь важен тон и голос — мягкий, бархатистый, с перекатами.
— Все хорошо! Всегда готова! — не сдержала я улыбки.
— Замечательно! — улыбнулся он в ответ. — Ну тогда, открываемся? — взял да подмигнул мне, отчего мое сердце сделало радостный кульбит с подскоком.
— Открываемся! — кивнула я.
Открываемся не только для покупателей, а и для всего остального тоже. Я еще даже не догадывалась, насколько судьбоносным станет сегодняшний день, но уже не сомневалась, что что-то бесповоротно изменилось в моей жизни.
— Я думала, что вчера был настоящий дурдом. А оказывается, светопреставление наступило сегодня, — упала Вера на стул за своим прилавком, когда от него отошел покупатель.
Центр буквально кишел людьми. Какой там сделать перерыв или отлучиться на обед! Мы с Верой даже парой фраз не могли переброситься. Народ шел и шел, и всем им было что-то нужно. К обеду я уже так устала, что ноги меня держали с трудом. А скулы сводила судорога от бесконечных улыбок. И шея болела, потому как кивать приходилось чаще обычного. Возле прилавка Любаши выстроилась чуть ли не километровая очередь. Увидев это, Константин отрядил ей в помощь продавщицу из обувного отдела — тот сегодня пользовался наименьшим спросом.
— Мам, мне нужны такие колготки! — звонко проговорила девочка лет десяти, указывая на черные нейлоновые чулки со стрелкой.