— Мам, а почему ты семью Леры считаешь такой уж хорошей? — не удержался он все же от вопроса.
Сам он ее семью мог назвать какой угодно: богатой, новомодной, высокомерной, но только не хорошей. В его неполной семье царили более теплые отношения. Лера же — единственная дочь у родителей, особой теплоты от тех не видела. Может еще и потому сама выросла такой надменной. В ней не было простоты и теплоты, как в той же Даше.
Тарелка ударилась со всего размаху о стол и разлетелась на мелкие кусочки. И зачем он только подумал о ней?!
— Посуда тут не при чем, Антон, — строго взглянула на него мать. — Во всем виноват только ты и твой неуживчивый характер, уверена. Но думаю, что никогда не поздно все исправить. Хочешь, я сама позвоню Лерочке?
— Нет, мам, не хочу. И если ты это сделаешь, то я обижусь очень сильно.
— И все же я позвоню, — кивнула она. — А ты можешь обижаться сколько угодно, — поджала губы мать.
И она позвонит, — Антон не сомневался. Оставалось надеяться, что Лера окажется умнее.
— Антош, а можешь ответить на один вопрос — почему ты бросил Лерочку? — не унималась мама и вернулась к этому разговору во время обеда.
— Мам, потому что мы с ней разные. И мне многое в ней не нравится, — вздохнул Антон.
Рассольник был наивкуснейший, готовила мама отменно. Его повару до нее, как до луны. Но аппетит она умела портить еще лучше. Например, неумением успокаиваться и замолкать.
— Ив этом не замешана какая-нибудь другая девушка?
Замешана и напрямую, но маме об этом знать совсем не обязательно.
— Нет, мам.
— Врешь, сынок, по глазам вижу. Кто она?
— Никто, мам! — разозлился Антон и даже повысил голос, что редко позволял себе в разговорах с матерью.
Когда стал самостоятельным, и благосостояние его резко улучшилось, Антон решил, что уж теперь мама его точно заживет так, как желает того сама, разъезжая по заграницам и даже купаясь в роскоши, если опять же захочет сама. Только вот он не подумал, что к такому очень быстро привыкают и забывают, кем были раньше. И теперь он частенько страдал от материнского снобизма, не имея возможности повлиять на нее.
— На и ладно. Это я тоже сама узнаю, — добила его мать, окончательно лишив аппетита.
Вскоре Антон отправился домой в настроении еще более отвратительном, чем держалось все эти три дня вынужденной передышки, что выторговала для себя его личная массажистка. Он же, как назло, хотел ее видеть до зубовного скрежета, постоянно думая о ней. Эти мысли мешали сосредоточиться даже на работе, не говоря уже обо всем остальном.
Но сегодня вечером он ее увидит, и она будет вести себя по его правилам, находясь на его территории и в его власти.