Савелий
Он ждал и не понимал, что чувствует. Совсем скоро он увидит глаза преступника. Что хочет в них прочитать? И главное, станет ли ему самому легче?
В небольшой комнате кроме стола и двух стульев больше ничего не было. Савелий занял тот стул, который велели. Свобода с одной стороны, тюрьма — с другой. Жизнь полная возможностей для сидящего на этом стуле и лишения для того, кто займет стул напротив. Какие мотивы движут людьми, что готовы рискнуть всем?
Металлическая дверь лязгнула и отворилась. Ввели заключенного, руки его были скованны наручниками. Савелий видел Рогожина несколько раз и сейчас без труда узнал его. Выглядел он моложе отца, хоть они и были примерно одного возраста.
— Сесть! — грубо велел охранник, выдвинув ногой стул.
Губы Рогожина искривила ехидная усмешка, а взгляд был прикован к лицу Савелия, пока опускался на стул. И взглядом он говорил, вернее, спрашивал: «Каково тебе сейчас?» Неприкрытое любопытство плескалось в нем, приправленное мстительным удовольствием. Еще там была злоба — промораживающая до костей. И Савелий понял, что этот человек его люто ненавидит.
— Как папочка? — заговорил Рогожин первый, пока Савелий подбирал слова.
Хоть он и думал много об этой встрече, но так и не решил, как лучше начать разговор. И даже хорошо, что Рогожин сделал это за него.
— Идет на поправку, — солгал Савелий. Подробностей он от него точно не дождется.
— Какая жалость, — усмехнулся Рогожин.
— Не дождешься, — сжал Савелий под столом кулаки. Как же ему хотелось пустить те в дело — расквасить эту самодовольную рожу.
Но ему не нравился блеск глаз Рогожина — какой-то дикий. У этого мужика явно не все дома. И именно такие типы и бывают самыми опасными.
— Почему ты это делаешь? — задал он вопрос, ответ на который, собственно, и мучал его.
Усмешка сошла с губ Рогожина, и глаза его наполнились ненавистью до краев. Нет, он точно больной маньяк! — решил Савелий. Как и пожалел уже о том, что пришел сюда. Что-то ему подсказало сейчас, что услышит он такое, с чем потом будет трудно справиться.
— Твой папаша должен был сдохнуть уже давно! — сквозь стиснутые зубы проговорил Рогожин, всем телом подаваясь вперед, упираясь в край стола. Невольно Савелий отпрянул. — Еще тогда, когда лишил меня всего и едва не пустил по миру.
— Что ж ты так долго ждал? Что изменилось?
— Все! — расплылся Рогожин в довольной улыбке, откидываясь на спинку стула. — Чем выше взлетел, тем больнее падать, не согласен?
— Слушай, ты потерпел поражение, — вздохнул Савелий. Зря он сюда пришел, ничего путевого от этого ненормального точно не услышит. Сейчас, когда смотрел в лицо Рогожину, понимал, что у него не все дома. — Меня же интересуют причины. Зачем ты это сделал? Почему меня хотел убить?