— Ставить эксперименты на ребенке, — покачал головой Мирон. — Упыри они и есть упыри.
— Такова жизнь, — философски заметил Эдик. — И сдается мне, что Кантариил землю носом роет не ради князя. Ему тоже интересна сила девушки, но уже в корыстных интересах. Он явно не против тоже начать называться князем.
В этот момент у меня завибрировал телефон, сообщая о пришедшем сообщении. Отвлекаться от разговора не хотелось, поэтому я мысленно отмахнулся.
Однако одновременно тренькнул смартфон Мирона, который, не отрываясь от вождения, посмотрел оповещение на фитнес-браслете.
— Ничего себе, — удивленно присвистнул мой напарник и мне почему-то показалось, что новости нам пришли одинаковые.
Эдик тоже достал телефон, вернее, один из, и кинул взгляд на экран, немедленно начал куда-то звонить.
Да что ж там такое? Это оказалось оповещение от сотового оператора: «Абонент Мерзкий снова в сети. Вы можете позвонить ему».
Пока я собирал мысли в кучку, с заднего сиденья раздался возмущенный крик Эдика:
— В смысле, телефон плохо работает? Ты где? По ВВЦ гуляешь? Тебе Москву показывают? П…ц тебе, товарищ майор!
Я с улыбкой смотрел на матерящегося Эдика и чувствовал, как расслабляется мое тело. Как-то до этого момента не обращал внимание, но переживание за друга все-таки висело на моих плечах неким грузом. Пускай, я считал, что он неправ и на его месте поступил по-другому, но Мерзкий был мне дорог, и это само по себе было достаточным обстоятельством, чтобы беспокоиться о нем при любых обстоятельствах.
Наверное, на этом и держится настоящая дружба. По крайней мере, я верю в то, что и мои друзья также искренне переживают за меня.
— Все хорошо? — уточнил я, увидев, что Эдик убирает телефон в карман. — Нашлась пропажа?
— Ненадолго, — мрачно пообещал полковник. — Сейчас я его сам хоронить буду, чтобы больше никто не нашел.
— Так что случилось? — спросил Мирон. — И куда ехать?
— Рули к Останкинскому пруду, — мрачно ответил Эдик. — Утверждает, что у него в драке телефон повредился и теперь зарядку не держит. Вот салоны связи открылись, он павербанк с проводом купил и теперь разговаривать может. Ну что за детство?
— Почему детство? — не понял Мирон. — Нам и вправду вчера досталось. Может и сломался, дурное дело нехитрое.
— А зачем было сбегать из квартиры? Почему нельзя было предупредить? Он что, не понимает, в чьем обществе провел ночь? — выдохнул Эдик и непонимающе посмотрел прямо мне в глаза. — Чего ты улыбаешься?
— Э-эди-ик, — протянул я. — Несчастный ты человек. Это ты живешь и дышишь работой. А мы не такие. Мерзкому плевать, кем ты считаешь бедную девушку. Она просто ему понравилась, я уж не знаю, в каком именно месте и с какими мыслями, но понравилась и он просто решил провести время с ней. Почему он должен был тебе докладываться?