— Думал, забыл соль.
От неожиданности я вздрогнула и отвела взгляд от его рук. Ну, конечно, какие еще могут быть глаза у совершенного существа мужского пола? Черные, глубокие, с пушистыми ресницами, они казались обманчиво мягкими. Интуитивно я чувствовала, что доброты в них столько же, сколько снега в пустыне Кара-Кум.
Мужчина смотрел на меня, не мигая, становилось все неуютнее. Я представила, что он сейчас видит, и захотелось немедленно умереть. Растрепанное пугало с карими невыразительными глазами и бледной кожей. Вообще-то, волосами своими я гордилась, когда выпрямляла их утюгом, и они блестели, как вороново крыло, спадая тяжелой массой на спину. Мне все завидовали, говорили, что такие густые и прямые волосы — редкость. Плюс ко всему, они были настолько насыщенно-черными, что не нуждались в окрашивании. Черные волосы и бледную кожу я унаследовала от матери. Это типичный признак национальности иудеев, к которым я и относилась. Тетя Вера всегда говорила, что я дочь своего народа, и должна гордиться такой внешностью. Я же считала свое лицо слишком бледным и регулярно пользовалась тональным кремом.
Но сейчас под рукой не нашлось даже расчески. Да еще и одежда на мне дурацкая! Я расстроено вздохнула — рядом с таким мужчиной нельзя быть дурно одетой, без макияжа и лохматой. В это момент я забыла, что нахожусь здесь по его же милости. Мысль, что я не соответствую ему, затмила все остальные.
— Переоденься, — вновь заговорил мужчина, кивнув на спортивную сумку возле себя. — Я прихватил твои вещи.
С удивлением рассматривала свою одежду: джинсы, свитер, кожаную куртку, когда вновь скрылась в доме. Он позаботился даже о носках и смене белья. Там же я нашла массажку и первым делом расчесала волосы.
Зачем все это? Почему я здесь, с ним, а не дома, продолжаю оплакивать любимого брата? Наверное, стоит задать ему все эти вопросы. Только, почему я испытываю непонятную робость. Это стеснение? Никогда раньше не страдала им в такой мере.
Одевалась быстро, чтобы не замерзнуть на осеннем утреннем холоде. В привычных и удобных вещах почувствовала себя более уверенной.
Что же происходит? Почему у меня такое чувство, будто смерть брата, мое горе остались в прошлой жизни? И кто этот красивый незнакомец?
Я вернулась к костру, все еще не чувствуя себя готовой задать накопившиеся вопросы.
— Мне нужно на работу, — рискнула заговорить я.
— Забудь об этом. Нет у тебя больше никакой работы.
Голос мужчины звучал равнодушно. Он наполнил пластиковую тарелку дымящейся кашей с тушенкой и протянул мне вместе с одноразовой ложкой.