— Вы бросили мне вызов, что ж, с радостью принимаю его, — он понизил голос до шёпота, такого манящего и волнующего.
Ответить мужчина ничего не позволил — его губы накрыли мои. Я попыталась высвободиться из крепких рук, отчаянно упираясь ладонями в мужскую грудь, хотя и понимала бессмысленность своих попыток. С каждой секундой моё сознание всё больше подводило меня, позволяя ощутить наслаждение, которое дарил его поцелуй.
На миг промелькнуло небольшое озарение. Я сделала ещё одну попытку оттолкнуть Орешкина, но он только сильнее сжал меня в объятиях и углубил поцелуй, подавляя остатки сопротивления, требуя полного подчинения. Босс заставил позабыть меня обо всём на свете и ответить со всей страстью. Сколько бы не заверяла себя в том, что ненавижу его, моё тело требовало продолжения.
По венам, словно магма, нёсся безумный огонь. Внутри зародилось запретное и мучительное желание. Я не выдержала этой пытки, и стон, сорвавшийся с моих губ, утонул в нём. Моя реакция завела его ещё больше. Безудержно, словно ему это было не под силу, мужчина терзал мои губы, заставляя их гореть огнём и отзываться на страстный зов.
Поцелуй прекратился также внезапно, как и начался. Орешкин поднял голову и в течение нескольких секунд пристально рассматривал меня. Его тёмно-синие глаза казались почти чёрными. Похоже, он и сам, пусть ненадолго, но всё-таки потерял над собой контроль. Он не разжал крепких объятий, даже когда его взгляд стал непроницаемым. Значит, Орешкин не забыл о причине, по которой здесь оказался.
— Продолжим или остановимся на этом? — резко спросил мужчина. Его тон вернул меня к реальности. Щёки мгновенно запылали от смущения.
— Остановимся, — чуть хриплым голосом ответила ему, пытаясь выровнять учащённое дыхание.
Ещё около минуты между нами шёл безмолвный разговор, но он всё же отстранился от меня и вышел из кабинета.
«Орешкин преподал мне великолепный урок. В итоге ему всё равно вот уже в который раз удалось выйти победителем, — с губ, пылающих от страстных поцелуев, слетел горький смешок. — Но как можно было позволить себе подобную распущенность? Как теперь появиться перед Шуриком? Он ведь ждёт меня, а я…» — мысленно корила себя.
Я прижалась спиной к шкафу, стараясь совладать с нахлынувшим на меня чувством вины. Внезапно дверь широко распахнулась. Стоило снова увидеть Орешкина, как внутри всё сжалось в комок.
— Сколько таблеток было? — прозвучал требовательный вопрос.
— Пациентам пожилого возраста коррекция дозы не требуется, — выпалила от злости то ли на себя, то ли на него, то ли на нас обоих фразу из инструкции. Синие глаза полыхнули недобрым огнём, и Орешкин сделал шаг вперёд. Повторения случившегося допустить никак нельзя было, поэтому поспешила добавить: — Одна.