Мое положение было просто ужасным: на улице стояла ночь, а я оказалась наедине с мужчиной, от которого не предполагала, чего теперь и ожидать. Следовало закричать, попытаться вырваться, расцепить плотное кольцо объятий. Но я не сделала ничего, чтобы что-либо изменить, настолько пребывала в смятении от собственных чувств. Мне нравилось ощущать спиной его твердую грудь, тепло его дыхания на своей коже, поглаживания рук на животе.
То, что декан предпринял в следующее мгновение, стало для меня очередным приятным шоком. Легкое прикосновение мужских губ к моей шее вызвало дрожь в теле, заставило зажмуриться, запрокинуть голову и в немом восторге ожидать продолжения, настолько пронзительными оказались ощущения. Дариел воспринял мои действия как знак одобрения и более решительно поцеловал запылавшую огнем кожу. Он нежно покусывал ее, проводя потом языком по следам своих ласк, тем временем как широкие ладони пробирались все выше, к груди, а в какой-то миг и вовсе их накрыли. Внутри поселился огонь, требующий выхода.
Мой протяжный стон в ночной тишине прозвучал подобно выстрелу, разлетевшемуся по просторному помещению, эхом отбившемуся от стен и вернувшемуся к нам с удвоенной силой. Он меня и отрезвил. Видимо, шокированной случившимся была не одна я, поскольку Дариел тут же разомкнул руки и отступил на шаг. Сгорая от стыда, я так и не решилась обернуться, а рванула со всех ног к выходу. Едва оказалась в своих покоях, прижалась спиной к двери и закрыла глаза. Тело по-прежнему пробивала приятная дрожь. Оно все еще помнило мужские ласки.
Как же вовремя закончилось наше безрассудство, ведь еще немного — и я не удержалась бы, и с головой окунулась в океан страсти, которую декан пробудил во мне. А на него что нашло? Что за игры он затеял? К чему бы они привели, не остановись мы в тот момент?
Я прикоснулась к шее, и провела пальцами по тем местам, где совсем недавно были губы Дариела, и тяжело вздохнула. Кожа продолжала пылать от его ласк, заставивших позабыть обо всем на свете, настолько испытанные ощущения затуманивали разум. Вот тебе, Лилит, и бесчувственный чурбан! Сама напросилась! Да он играл со мной, подобно профессионалу на пианино, знал, какую клавишу за какой следует нажать, когда увеличить темп, а когда его замедлить. Вновь прокрутив в памяти произошедшее, отругала себя за несдержанность, зажгла свет и уселась за туалетный столик. Собственное отражение поразило до глубины души: глаза горели, словно у меня была горячка, а румянец от стыда вспыхнул на щеках еще ярче, сделав их и вовсе пунцовыми. Нет, больше подобного не повторится. В другой раз я непременно буду действовать гораздо осмотрительнее… А поскольку Дариел явно понял, что я позабыла в библиотеке в такой поздний час, следовало перейти ко второму пункту плана, чтобы снизить его бдительность. Вот только как взглянуть ему завтра в глаза?