В соответствии с правилами, никакой алкоголь не перебивал запах секса, пота и свечного воска, но легкий аромат дезинфицирующего средства позволял предположить, что кто-то недавно закончил сцену. Слабые огоньки подсвечивали комнату, и Кеннеди изо всех сил пытался найти интерес во всем этом.
Не так давно было время, когда просто входя в комнату, он чувствовал возбуждение. Сейчас? Ничего.
Хлопнув Огра по плечу, он обошел его и прошел дальше. Он обещал прийти, но не обещал играть. Войдя в одну из комнат отдыха, предназначенных для восстановления после сцены, он достал пачку сигарет и, закрыв дверь, вытряхнул одну на ладонь.
— Послушай, тут нельзя курить. Если собираешься, тут есть комнаты с вентиляцией, помеченные табличкой «Для курения»
Он не видел женщины, свернувшейся на кушетке, но, когда она заговорила, то прищурившись, смутно различил ее силуэт. В комнате было темно — он не побеспокоился о том, чтобы воспользоваться выключателем, так что ее освещала только полоска света из-под двери, но, казалось, у нее деформирована голова. Если она пришла сюда после игры, то где ее Дом?
Он не обязан был слушать ее, в конце концов он был совладельцем этого гребанного места, так что если он решил покурить в непредназначенном для этого месте, то, черт возьми, он мог это сделать. Но что-то в ее голосе, сочетавшем хрупкость и силу, соблазняло его подойти поближе, поэтому он вернул сигарету в пачку и положил ее в карман.
— Сожалею. Я не думал, что кто-то будет здесь так рано. — Насколько он знал, Огр открыл клуб примерно за час до его прихода, а значит, она была либо в короткой сцене, либо… Где ее Дом?
Он не был уверен, как он понял или почему его это беспокоило, но был уверен, что таинственная женщина, скрытая тенью не была Домми. В ее позе была какая-то врожденная женственная покорность, по крайней мере, насколько он мог видеть. Что-то, что проявлялось и в ее голосе и, казалось, взывало к его инстинктам.
Его глаза немного приспособились к отсутствию света, и он понял, что ее голова выглядела деформированной, потому что на ней была какая-то маска. Он подошел поближе, пытаясь разглядеть ее.
— Знаешь, ты можешь перестать щуриться и включить свет.
Он чуть не подпрыгнул от ее слов. Он пытался рассмотреть ее в темноте и едва сообразил, что у нее нет гигантских щупалец, выходящих из ее лица, но ей удалось увидеть, как он щурится. Возможно, из-за того, что она долгое время сидела в темноте, ее глаза приспособились лучше, чем его? Закрыв глаза, он щелкнул выключателем, заливая комнату светом. Когда он открыл их, она была ярко освещена и моргала светло-зелеными глазами, густо накрашенные подводкой для глаз и тушью. Это было его воображение, или ее зрачки только что сделали что-то странное?