— Она была права.
— Это все усложняет, потому что… — темные ресницы опустились, прикрывая ее серые глаза. — Не обращай внимания.
Он погладил ее руку.
— Ты можешь рассказать мне все.
— Я сейчас последняя доминирующая женщина в моей Стае.
— Понятно.
Он вздохнул и уставился в потолок.
— Что-то не так? — спросила она, оперевшись на локоть.
Он провел пальцем по ее соблазнительной красной полосе в волосах, лежавших на его груди.
— Лара, я не хочу никаких секретов между нами.
Она задумалась, прежде чем пожала плечами.
— Я тоже.
Такое ощущение, что она не полностью открылась ему, но для того, чтобы что-то получить, он должен был что-то отдать. Настало время рассказать ей.
— Я не совсем являюсь членом этой стаи, как это может показаться.
— Как так? — спросила она.
— Кровь твоей стаи течет в моих венах.
Ее лицо отодвинулось от него на несколько дюймов.
— Я думала, что ты чистокровный Тао.
— Каждый здесь думает так, — он сглотнул, желая рассказать ей всю правду. — И они должны продолжать так думать.
— А что их должно обеспокоить? Стаи скрещиваются все время. Я видела также множество людей, работающих здесь.
— Это сложно, — может, он не должен рассказывать ей все.
Она ударила его подушкой, это последнее, что он ожидал.
— В твоих венах кровь Ламар и ты решил сидеть здесь и играть со своими дровами?
Он схватил подушку и отбросил ее в сторону.
— Стая Тао была добра ко мне. Мне пришлось выбирать.
— Ты знаешь сколько наших Волков уже умерло? Моя собственная мать одна из них!
Вот поэтому ему придется рассказать ей все.
— По крайней мере, твоя мать умерла с честью, — он сел и погладил нижнюю половину ее лица ладонью. — Моя изменяла человеку, который вырастил меня, своей паре Тао.
Ее серые глаза расширились. По крайней мере, он добился ее внимания.
— Получается твой настоящий отец Ламар?
Он кивнул и сглотнул желчь в горле.
— Когда ее пара узнала об этом, он убил ее и себя, сбросив со скалистого утеса.
— О, Боже, — она прикрыла рукой рот и вздрогнула. — А твой настоящий отец?
— Я никогда не знал его, но я полагаю, что он был застрелен, как большинство других волков в Стае Ламар.
Ее мягкие стоны сочувствия грозили его сдержанности, он был готов зарыдать, как потерянный подросток, которым когда-то был.
— Ты думаешь какая-нибудь Стая примет меня, если все это вылезет? — он покачал головой. — Я даже тебе не должен был говорить.
— Я никому не скажу, клянусь, — она выдохнула. — Может быть, ты придаешь этому слишком большое значение, чем есть на самом деле.
Страх, укрепленный год за годом, завязал его кишки узлом.
— Ты не знаешь, что было здесь, когда правил отец Дрю.