Но Анвиез уже много лет как имеет третью ступень и звание магистра и давно научился сдерживать любые свои порывы.
А раз он сейчас так остро реагирует на все, даже случайные замечания о Лиатане, значит уже влип в неё по уши, и теперь будет защищать яростно, как сказочный дракон свои сокровища.
И Ирджин понимал его как никто другой. Он и сам поймался так, как не попадал уже десять лет и был уверен, что больше уже не попадётся никогда. Слишком много боли принесла последняя безответная любовь… походя растоптанная жадной всеядной гусеницей, принятой им когда-то за сказочную бабочку счастья.
Но Кора другая… принцесса никогда не вступила бы в бой с похитителями, она и не заподозрила бы обмана. И тем более не стала бы защищать свою сестру… которую даже не замечала. Зато братьев почти в открытую люто ненавидела, считая меньше себя достойными отцовского трона. Вот и пусть теперь доказывает свою исключительность женам седьмого принца. И его двенадцати наложницам, о которых черноглазый пройдоха скромно умолчал.
Маг внезапно осознал, что впервые за последние годы вспомнил о Левантилии и не ощутил даже слабого отголоска знакомой боли.
И это было так необычно и так прекрасно… словно он нескончаемо долго брел по темному, заваленному буреломом лесу и вдруг вышел на высокий берег реки и перед ним открылась залитая солнцем цветущая долина под бескрайним синим небом.
За одно это чудо избавления от бессмысленного, мучительного обожания недостойной его страданий интриганки Ирджин готов был сделать для Коры все, чего она ни пожелает, и чего никогда бы не сделал для принцессы.
– Ильда… – Дарвел нежно поправил растрепавшиеся локоны жены и вздохнул, не зная, как подступиться к волнующей его теме.
– Да, любимый, – отозвалась она и у герцога перехватило дыханье.
– Повтори… что ты сейчас сказала?
– Любимый. А разве я тебе этого ещё не говорила?
– Вот так, спокойно, не в шутку… ни разу.
– Дар, счастье мое, любимый мой и единственный, – с чувством выдохнула герцогиня, – неужели ты так плохо меня знаешь… что считаешь, будто я могу шутить такими вещами?
– Знаю… и надеялся, что это правда… но я тебе каждый день говорю о своей любви… а ты всегда молчишь.
– Просто я стеснялась, – слегка покраснела Ильда, – и думала, что ты сам все чувствуешь. Я сказала это еще в храме… разве там лгут?
– Нет… но там тебя к этому принудили… хотя теперь я точно знаю, когда действительно любишь всем сердцем – хочется повторять бесконечно. Шептать и кричать, писать в записках и на стенах… – Дарвел крепче прижал любимую и тихо засмеялся, – потому что счастье не хочет прятаться… рвется наружу. Я недавно понял стихоплетов… у меня сами сложились строчки…