– Я должна была, конечно, раньше рассказать, что мы уже не живем вместе, – сказала Ванесса. – Просто не могла придумать, как именно это сделать.
Моника улыбнулась и пожала плечами.
– Ничего. Хотя я бы предпочла, чтобы ты рассказывала мне такие вещи, ради тебя самой. Мы же все-таки сестры.
– Ты права. – Ванесса вздохнула. – И это не все. Еще одна вещь случилась. Меня отстранили от работы за то, что я вела машину в нетрезвом состоянии. Идет дисциплинарное расследование, решают, останусь ли я вообще на работе.
– Черт побери, Ванесса!
– Да, я знаю.
Они снова пригубили виски.
– Я, кстати, сегодня прочла одну из твоих старых статей. Когда начала читать, не знала, что это ты ее написала. А потом увидела твое фото под статьей и прямо вся распушилась от гордости. Оттого, что моя сестра такая прекрасная журналистка – всех заткнет за пояс.
Моника тепло, хотя и с удивлением посмотрела на сестру.
– Ты о какой статье?
– О шведских элитных армейских подразделениях.
Одна из свечей догорела. Моника отошла к комоду и достала новую.
– А с какой стати она тебе понадобилась?
Она наклонила фитиль к одной из горевших свечей, зажгла новую и заменила старую свечу.
Ванесса понизила голос:
– Мы ведь сейчас говорим не для протокола?
– А разве мы когда-нибудь говорили иначе?
– Нет, мне просто нравится эта формула – не для протокола.
Моника фыркнула и села на стул.
– О’кей, давай, говори.
– Стрельба на Уденгатан. Жертвы там были для того, чтобы убить или хотя бы убрать преступника. Им удалось его скрутить, но он сначала разоружил, а потом убил одного из них и ранил второго. У нас все это есть на видео. Никто из нас не видел ничего подобного. Я думаю, что он военный.
– А я думала, что ты отстранена, ты сама сказала, – пробормотала Моника, но замолчала на полуслове, когда в комнату вошел Яльмар и вынес в кухню салатницу. – А что ты, собственно, хочешь знать? Я же не имею права выдать тебе, кто это или от кого я узнала. Мы защищаем наши источники, ты же знаешь.
– Что это за люди?
– Оперативники?
– Если их так называют, то да.
Моника немножко подумала.
– Это никакие не мачо. Наоборот. Красноречивые, вежливые и скромные, во всяком случае, во время интервью. Но когда я была с ними на полевых учениях… даже не знаю, что тебе сказать. Физически они на грани каких-то сверхчеловеков, психически тоже. Это лучшие из лучших, которые у нас вообще есть. Чем именно занимается эта Группа особого назначения, в каких операциях они принимают участие, об этом знает только высшее военное начальство и несколько человек в правительстве. Они готовы к отправке немедленно, по тревоге, куда угодно, в любую точку земного шара.