Надежда и Ирина заняли столик вместе с Германом Юрьевичем и Владимиром Ивановичем из Екатеринбурга. Пили кофе, беседовали. Друзья-земляки тоже были здесь, в зоне видимости. Чуть позже подошел Виктор Николаевич. Герман затронул вопрос о малочисленности органов местного самоуправления и трудностях работы с людьми.
— А я вот считаю, что в городском Совете должно быть больше молодежи, представителей студенчества, — заявила вдруг Ирина.
— О как! — Герман не сдержал улыбки, удивленный категоричностью девушки.
— И не только в городском Совете, но и в местных, и во всех органах законодательной власти! И в Государственной думе — тоже, — продолжала Ира со свойственным ей максимализмом.
— Но прежде чем войти в состав органов власти, молодые люди должны чему-то научиться… приобрести жизненный опыт, получить образование… Да и избиратели им должны поверить, а иначе, этсамое, не изберут, — терпеливо объяснял Владимир Иванович. Его характерное «этсамое» звучало вовсе не как слово-паразит, а, наоборот, добавляло выразительности и убедительности произносимой фразе.
— Но ведь взрослые, а особенно пожилые люди не понимают проблем молодежи! Вы мыслите по-старому! Взгляды тоже бывают устаревшими, как и мода, — не сдавалась Ирина.
— Иришка, ты о чем вообще? Где ты здесь пожилых видишь? И чьи это взгляды считаешь устаревшими? — с шутливым возмущением спросила Надежда. — Да ты хоть знаешь, с кем споришь? Неудобно даже! Я себе не всегда… могу такое позволить! — добавила она шепотом и уже серьезно, стараясь, чтобы эти слова услышала только Ирина.
Наде было неловко от неуместной болтовни подопечной и от ее неприкрытого стремления обратить на себя внимание.
— Да ладно, Надюша, пусть девочка поговорит, — Владимир Иванович понимающе улыбнулся.
— Но ведь я же права, Надежда Владимировна! Ведь взрослые люди молодыми были совсем в другое время, тогда все было… иначе, — не унималась Иринка.
Подошел Игорь, держа в руках бокалы и бутылку красного сухого вина.
— Можно к вам присоединиться? — спросил он, помогая мужчинам придвинуть вплотную к их столу соседний квадратный столик. — О чем столь жаркий спор?
Кто-то принес коробку конфет, порезанный дольками апельсин. Разлили вино.
— Молодежи-то нальем немного? — спросили у Нади.
— Ирине — только глоток, для крепкого сна, — разрешила она.
Дискуссия продолжалась.
Иринкины неуклюжие попытки философствования казались Надежде забавными.
«Совсем еще ребенок, — подумала она, — умненький ребенок, который привык прилежно учить уроки, повторять заученные книжные фразы, не сомневаясь в их правильности, и ожидающий за свою старательность одобрения взрослых».