Мой путанный поток сознания привёл меня к одной вполне конкретной мысли — позитива от ситуации с Жальвином и Артой больше, чем негатива. Одно то, что я испробовал новые силы — уже дорого стоит. Да, я не могу использовать их в бою с равными. Ну и что? По крайней мере, я открыл для себя ещё один возможный путь развития. Ну а дальше видно будет. Главное — попросить доверенных людей приглядывать за заблокированными. И Уну, пожалуй, тоже можно будет привлечь…
— Господа и дамы, прошу прощения за то, что здесь произошло, — произнёс я, поднимая кубок. — Очень надеюсь, что подобные ситуации больше не повторятся. Ведь мы с вами собрались здесь как раз для того, чтобы объединить людей. Объединить все наши силы ради будущего Зуртейна. Чтобы строить новый мир вместе. Чтобы идти дальше рука об руку! Я от всего сердца желаю, чтобы вы услышали меня! Поняли, о чём я говорю и поддержали! Если это действительно так, если вы вместе со мной жаждете счастливой жизни, в счастливом мире… Выпейте вместе со мной! За наше единство в счастливом Зуртейне!
— За наше единство! — первой ударила о мой кубок Уна.
— За будущее! — тут же присоединилась к нам Мара, а вслед за ней и молчаливый Кейн.
— За новый, лучший мир! — вставил своё слово Берг.
— За мир для наших детей! — послышалось из-за другого стола.
— За прекращение глупой войны!
— За новое начало!
С разных уголков трёх длинных столов раздавались уверенные возгласы и металлический стук дорогих кубков. Всё больше и больше людей поддерживали мой призыв, и постепенно все присутствующие подняли свои кубки. Славно. Хоть и хватало тех, кто молча стукнулся кубком с соседом — это мелочь. Главное — поддержали тост все. То есть, если кто-то из этих людей в будущем попытается поднять сепаратистскую бучу, его тут же можно уличить в предательстве. Да, звучит эта мысль уж очень притянутой за уши. И, тем не менее, моральное право мне и моим союзникам даёт. Таким будущим сепаратистам мы всегда можем сказать что-нибудь в духе «а чего ж ты раньше не высказался, когда все собрались ради перемирия и объединения?»
Народ понемногу начал расслабляться — последовало несколько тостов с разных мест, то там, то тут, начали звучать шутки, смех. Я понимал, что одной совместной пьянкой не перечеркнуть всю боль жестокой войны. От этой боли вообще невозможно избавиться. Однако крохотный шажочек к настоящему миру был сделан. И я готов двинуться ещё дальше. То, что я собираюсь сказать, лучше бы и вовсе не говорил. Но я должен. Отчасти и потому, что общий враг способствует укреплению связей и объединению.