Однако к 1 октября город фактически оказался на осадном положении. Только за один этот день органы общественного здравоохранения получили сообщения о 635 случаях заболевания гриппом. Но цифра выглядит явно заниженной. Городские врачи были настолько перегружены работой, что большинство из них попросту не успевали отправлять свои рапорты, а потому истинное число заболевших навсегда осталось никому не известным. 3 октября городские власти распорядились закрыть все школы, церкви, театры, бильярдные залы и прочие увеселительные заведения в отчаянной попытке сдержать распространение инфекции.
Всего за одну неделю по 5 октября включительно в Филадельфии официально зарегистрировали 2600 человек, умерших от гриппа или его осложнений. На следующей неделе этот показатель достиг 4500. Сотни тысяч жителей города были инфицированы. Больных доставляли в больницы на лимузинах, в конных повозках и даже в обычных тачках.
В течение первого месяца после появления гриппа в Филадельфии он унес 11 000 жизней. Самый траурный день выпал на 10 октября 1918 года, когда в городе умерли сразу 759 человек.
«Обходившие больных на дому медсестры часто становились свидетельницами сцен, словно повторявших далекие чумные годы XIV столетия, – пишет историк Альфред Кросби. – Вокруг них либо собирались толпы людей, моливших о помощи, либо же их отказывались пускать на порог, пугаясь вида белых марлевых масок, которые они носили. Утром каждая из них могла отправиться в путь со списком из пятнадцати пациентов, а в итоге посетить пятьдесят. Одна из сестер милосердия, войдя в дом, обнаружила в гостиной мертвого отца семейства рядом с женой, державшей на руках новорожденную двойню. Между смертью и рождением прошли всего сутки, и у молодой матери не оказалось никакой пищи, кроме единственного яблока».
Похоронных дел мастера не справлялись с наплывом «клиентов», отмечал Кросби. «Был случай, когда члены местного Общества организованной благотворительности обошли 25 похоронных контор, прежде чем в одной из них согласились позаботиться об умершем бедняке. Но бывали случаи, когда тела оставались лежать в своих домах по несколько дней. Похоронные бюро (в основном частные предприятия), перегруженные заказами, зачастую пытались воспользоваться ситуацией и взвинчивали цены порой на 600 процентов. Люди жаловались, что кладбищенские работники стали взимать мзду в 15 долларов за каждое захоронение и при этом еще заставляли охваченных горем близких самих рыть могилы для усопших родственников».
По словам Кросби, в городском морге тела складывали в четыре-пять рядов «даже в коридорах и в не предназначенных для этого помещениях». Причем покрывалами им служили в основном «грязные, запятнанные кровью простыни. Большинство не были забальзамированы, льда тоже не хватало, и трупы разлагались, распространяя вокруг тошнотворную вонь. Двери здания почти постоянно держали открытыми для лучшего проветривания, и ужасы в стиле «Гран-Гиньоль» [2] открывались взорам всех, кто заглядывал внутрь, включая малолетних детей».