Но никто и не говорит о сознательном искажении фактов. Речь идет об их подборе, оценке и интерпретации. Почему акценты в своих прогнозах и оценках разведка ставит иначе, чем дипломаты или ученые? Возможно, дело в том, что даже в мирное время, даже после окончания холодной войны разведчики все равно ощущают себя так, словно они находятся на поле боя. Не повлияла ли в этом смысле атмосфера разведки на самого Примакова? Не изменился ли сам Евгений Максимович, спросил я его близких друзей.
Они были единодушны:
— Не он изменился, а при нем многое в разведке изменилось… Единственное, что в нем самом изменилось, это то, что о работе у него, как говорится, клещами ничего нельзя было вытащить. Под пытками бы не рассказал. Ну, мы тоже понимали, не спрашивали у него то, что спрашивать нельзя.
Всегда считалось, что сам Примаков — человек, настроенный антиамерикански. И что эти настроения в нем усилились за годы работы в разведке…
Хорошо помню настроения 1992 года — прошло примерно полгода после назначения Примакова на пост начальника разведки. Знакомые мне разведчики, молодые еще ребята, в приватных беседах жаловались на свою беззащитность: американцы, наконец, нашли возможность рассчитаться с ними за все.
Сотрудники Службы внешней разведки говорили, что к известным всем бедам — катастрофическая нехватка свободно конвертируемой валюты, необходимость сильно сократить центральный аппарат и состав резидентур по всему миру, отказаться от прежних прикрытий — добавилась новая: американцы требуют от Москвы прекращения всякой тайной деятельности против Соединенных Штатов. И что Примакову очень трудно противостоять этому давлению, он вынужден сдерживать своих людей.
В Италии и в Бельгии тогда были арестованы российские агенты, занимавшиеся промышленным шпионажем. На самом деле, оправдывались наши разведчики, промышленным шпионажем занимаются решительно все страны:
— Эти упреки не что иное, как пропагандистская кампания, цель которой — вывести нашу разведку из игры. Провалы американцы раздули для того, чтобы прижать администрацию Ельцина к стенке: как же вы можете красть промышленные секреты и вербовать агентов в странах, которые сейчас бескорыстно помогают России?
Жалобы российских разведчиков производили тогда сильное впечатление. Если министерство безопасности (затем переименованное в Федеральную службу контрразведки, а затем в Федеральную службу безопасности) как наследник КГБ не пользовалось особыми симпатиями, то к разведке всегда относились нейтрально или даже положительно.