— С Пином я столкнулся бы в любом случае, — спокойно парирует Чону, выпрямляясь и глядя на меня сверху вниз, — твое знакомство с ним стало одной из причин моего выбора, если можно так выразиться. И прежде, чем мы начнем серьезный разговор, я бы хотел понять, чего ты хочешь?
— От кого? — нахмурившись, уточняю.
— Не от кого… от ситуации в целом, — поясняет Чону, — у меня есть своя цель, и с тобой она никак не связана. Поэтому мне нужно понять твои мотивы. Твои настоящие мотивы.
— Я тебе уже говорила: я хочу узнать, что такого сделал мой отец, из-за чего господин Кан взял меня под свое крыло. Хочу отыскать истоки этой благодарности… А теперь, когда я знаю, что папа не сбивал того человека
— конечно, я хочу, чтобы с него сняли все обвинения. Но для этого нужны доказательства. И почему-то мне кажется, что у меня получится найти их, если мы с тобой будем действовать сообща, — внимательно смотрю на Чону.
Мы никогда не говорили об этом, но мне кажется, что цель его приезда в Россию как-то связана с тем случаем три года назад… Иначе он не стал бы разбираться в этой ситуации: зачем ему копаться в чужом грязном белье? Зачем подбираться к Лину и защищать меня, дочь убийцы, привлекая к себе внимание телохранителей сына господина Кана?
— Лин вряд ли расскажет тебе все, как есть — решись ты задать вопрос напрямую… а других вариантов поиска правды в твоем случае я просто не вижу, — отводя взгляд, серьезным голосом произносит Чону.
— Ты хочешь сказать, что я совсем бесполезна? — напрягаясь, уточняю.
— Мои способы вести расследование тебя… не порадуют, — Чону поднимается с кровати, не глядя на меня.
— С чего ты взял, что знаешь меня? — еще больше напрягаюсь.
— Для достижения своей цели я буду использовать все, что подвернется под руку. И я не хочу, чтобы под эту руку подвернулась ты, — четко произносит Чону и, наконец, поворачивается ко мне.
— Ты думаешь, что этим можно меня напугать? Почему ты решил, что я настолько глупая, что не поняла своего положения? — искренне удивляюсь я.
— О чем ты? — теперь приходит черед Чону напрягаться.
Выпутываюсь (не без его помощи) из одеяла и сажусь на кровати.
— Я прекрасно осознаю, что меня не просто «защищают». Ты делал это намеренно, желая привлечь внимание Лина. Ты использовал меня. И, как видишь, я все еще тут — сижу на кровати рядом с тобой и веду беседу, а не бегаю по набережной с криками «Ах, он — предатель! Я ему совсем не для этого нужна!», — поясняю спокойно, — То, что произошло между нами, не имеет никакого отношения к нашим целям. Наши чувства… они — отдельно. Есть дело, и мы должны его завершить. Ты сам сказал: я должна увидеться с отцом и задать ему несколько вопросов. Я согласилась это сделать. Более того, эта мысль пришла мне раньше, чем ты ее озвучил. Так что я не очень понимаю, почему теперь ты хочешь отстранить меня от всего. Я не фарфоровая. И я могу быть полезна. Пусть не в разговоре с Лином, но хотя бы в разговоре со своим собственным отцом. Ведь тебе необходимо спросить у него что-то очень важное, я права?