Чону произносит что-то на корейском (если я правильно рассмотрела место рождения в его паспорте), заглядывая мне в глаза. Слова звучат так же мягко, как мягко выглядят его губы.
Поднимаю глаза, смотрю на него и… ничего не отвечаю.
Беру ватный диск… и опускаю руку.
— Может, с этим ты справишься сам? — указав пальцем себе не губу, спрашиваю у него.
После чего на меня устремляется такой мило-растерянный и полный ожидания, взгляд, что я не выдерживаю и громко вздыхаю.
Да, я понимаю, что ты очень хочешь понять меня — но ничего не могу поделать. Я даже на русском не смогу объяснить, что сейчас со мной происходит.
— Я… просто губы… это же очень болезненно… наверно, это лучше самому,
— начинаю лепетать, отводя взгляд.
А затем застываю, потому что Чону неожиданно берет меня за руку.
Потом осторожно забирает ватный диск из моих пальцев и смачивает его перекисью.
Я отхожу от него, кусая ногти. Не обиделся?.. Или обиделся?.. Может, чаю ему предложить?..
Блин, какой чай, когда у него губа разбита?!
— М!
Оборачиваюсь и смотрю на молодого человека: он сидит, протягивая мне антибактериальный порошок.
Осторожно беру упаковку, а сама незаметно рассматриваю его губы… вроде сам управился. Ну, слава Богу…
А затем до меня доходит, что мне предлагают сделать. Ох ты ж…
Неуверенно подхожу, рукой поднимаю его лицо, встречаясь с глазами цвета шоколада… затем опускаю взгляд на его губы… и осторожно посыпаю ранку препаратом…
Этого здесь не должно быть — его губы слишком идеальные… Они должны быть целыми и невредимыми — это же губы для поцелуев… наверно, для самых мягких поцелуев… Он весь такой… приятный на ощупь: его кожа, его губы, его волосы, даже материал его свитера — все такое мягкое… его хочется трогать… Невольно провожу большим пальцем по нежной коже, распределяя порошок и убирая остатки… Перевожу взгляд на шоколадные глаза…
Ма-ма… я что тут творю?..
Делаю быстрый шаг назад и отставляю порошок на стол.
— На этом все, — произношу неожиданно высоким голосом, — надеюсь, у тебя все быстро заживет!
Чону, кажется, тоже выныривает из каких-то своих мыслей и поспешно поднимается со стула, после чего низко кланяется.
— Чаю не предлагаю: мы же только что рану обработали, так что в следующий раз, — несу уже совсем какую-то околесицу, затем стремительно иду к порогу.
Слышу, как молодой человек следует за мной, шурша пакетом из аптеки, но повернуться не осмеливаюсь. Неловко-то как!
Когда замечаю краем глаза, что он обулся, наконец, позволяю себе поднять взгляд на его лицо и растягиваю на губах подобие улыбки.
— Пока! — взмахом руки показываю, что пора прощаться.