Да, я все продумала, кроме того, что буду говорить. В этом вся загвоздка: я все еще не знаю, с чего начать разговор, и как объяснить желание залезть в старое грязное белье своей семьи? Не могу же я прямым текстом заявить, что меня задело высказывание Лина по поводу моих «наследственных связей»… Это вообще сложно назвать мотивацией к действию…
С такими невеселыми мыслями я и пришла на работу, однако, стоило мне посетить кабинет директора, как ворох новых задач обрушился на меня с такой силой, что на следующие несколько часов я просто выпала из реальности, наскоро вникая в суть обязанностей администратора. Шеф остался доволен моим решением, но поблажек не делал и в первый же день пустил меня в «свободное плавание» по залу. Признаюсь, я опешила. Но быстро взяла себя в руки. Зарплата администратора была стабильной, в отличие от чаевых бармена, так что упустить этот шанс я просто не могла…
В итоге, лишь к трем часам ночи, абсолютно вымотанная новой должностью, я нахожу возможность попасть на крышу. И то! «Нахожу» — это громкое слово. Я сбегаю из клуба, используя свободные пять минут, данные мне для похода в дамскую комнату. Как забираюсь на крышу — это отдельная история: больше на каблуках и в платье я туда никогда не полезу… А когда подхожу к краю, осознаю еще одну немаловажную вещь: платье — это не джинсы с курткой.
А здесь, наверху, холод собачий!
— Ну, я и дура, — спустя пару минут бесплотных ожиданий, произношу негромко.
К тому моменту уже кое-как попадаю зубом на зуб. Разворачиваюсь… и застываю, глядя на парня в маске.
— Хотела поговорить? — спрашивает он.
И я тут же забываю о холоде и каком-либо дискомфорте, потому что все мои мысли разом возвращаются к тому моменту, когда он меня поцеловал…
Это что за дезертирство, маленькие засранцы? А ну, вернулись в рабочее состояние!
Опускаю голову, пытаясь привести себя в чувство, прикусываю щеки изнутри, выбивая все лишнее болезненными ощущениями, и, наконец, поднимаю на него взгляд:
— Мне нужна твоя помощь.
— Что скажешь? — спрашиваю, когда его молчание слишком затягивается.
— Какая именно помощь? — отводя взгляд в сторону, уточняет молодой человек.
— Я… я хочу понять, за что получила протекцию господина Кана.
Когда эти слова вырываются из меня, первой реакцией становится ужас. Второй — шок. Почему я сказала именно это?!
Кажется, мой защитник так же удивлен, как и я: он вновь поворачивается ко мне и теперь смотрит внимательно и напряженно.
Я, конечно, не могу рассмотреть выражение его лица, но света луны, звезд, а также