Выхожу из машины, вложив свою ладонь в руку Бондарёва младшего, иду по красной дорожке, выложенной специально для гостей ресторана, захожу внутрь одного из самых дорогих заведений этого города, снимаю шубку с помощью Глеба, поправляю волосы перед зеркалом, разворачиваюсь и… понимаю, что этот день будет Самым Большим Моим Испытанием! Потому что рука Глеба по-хозяйски располагается на моей талии и неожиданно властно сжимается на ней, как бы невзначай указывая: ты теперь принадлежишь мне! Перевожу слегка обалдевший взгляд на Глеба и совсем теряюсь!.. Потому что шеф неожиданно наклоняется к самому моему лицу и, слегка касаясь моей скулы кончиком своего носа, мягко спрашивает:
— Ты же помнишь условия контракта?..
— Ты о том, что я должна убедить всех в том, что я — твоя девушка? — почти шепотом отвечаю ему, надеясь, что милая женщина в гардеробе не слышит нашего разговора, — Или о том, что я сейчас должна установить рамки дозволенного?..
Глеб мягко касается губами моего виска, выводя меня на новый уровень изумления, а затем тихо произносит:
— Я уверен, что ты справишься.
Оххх… что-то я сильно в этом засомневалась!
Глава 16. Не буди Лихо, пока оно тихо
Иду вперёд, ведомая Бондарёвым младшим, на почти окаменевших ногах; мы входим в зал ресторана не спеша… если бы я не знала Глеба, то решила бы, что он хочет привлечь к нам как можно больше внимания… Но ведь раньше он никогда не стремился быть обласканным взглядами — оба приёма, на которых мы успели побывать вместе, говорили об этом, однако, сейчас…
Боже, неужели можно идти ещё медленнее?!
— Самуил Викторович уже здесь? — негромко спрашиваю у шефа, чтобы создать вид хоть какой-то «совместной деятельности».
— Он никогда не приезжает к началу мероприятия, даже если это его собственный День Рождения, — усмехается Глеб, затем подводит меня к одному из столов, но не усаживает на стул — продолжает стоять, — Сделай лицо попроще. У людей сложится впечатление, что ты контуженная.
Узнаю своего шефа! А то всё — улыбочки, поцелуйчики в височек, да ласковый голосочек.
Так бы сразу и начал! А то у меня закралось подозрение, что Глеб долбанулся головой о кресло самолёта во время далеко не мягкой посадки…
— Стараюсь, как могу, Глебушка, — моргаю в его сторону, стремясь длинной ресниц создать ветер.
— Глебушка?.. — шеф поворачивает ко мне голову и внимательно смотрит в глаза.
— Я в образе, — не теряюсь в ответ, — Твоя девушка имеет право называть тебя, как пожелает. Или ты и с ней заключишь контракт?..
Рука на моей талии почти болезненно сжимается. Было бы и «совсем» болезненно, если бы не ощущалось так… интимно…