Харуюки вышел из лифта и пошёл по коридору в свою квартиру. Полагая, что мать ещё спит, он бесшумно вошёл внутрь и на цыпочках прокрался в зал.
Однако тут же наткнулся на неё — она как раз выходила с кухни.
— Я вернулся, — сказал он, пару раз моргнув от неожиданности. — Доброе утро, мам.
— Доброе утро и с возвращением, — ответила, кивнув, Арита Сая, держа в руках чашку из белого фарфора.
До сих пор одетая в блестящую ночнушку, она прошла мимо Харуюки и села за стол. Едва разместившись, она отпила чая и начала возиться с виртуальным рабочим столом.
Харуюки тем временем зашёл в кухонный угол, помыл руки и открыл холодильник. Достав бутылку холодного чая, он оценил запасы еды. Позавчерашние тортилья-роллы, канапе и лазанья исчезли без остатка. Похоже, они стали для матери не только вчерашним завтраком, но и ужином.
Налив чай в стакан и утолив жажду, Харуюки снял с плеча сумку и достал из неё биоразлагаемый пластиковый контейнер. Изначально он собирался поставить его в холодильник, но теперь передумал и бросил через плечо:
— Мам, онигири будешь?
Мать оторвала взгляд от рабочего стола и посмотрела с недоумением.
— Онигири? Ты их внизу купил?
— Нет, друзья слепили после ночёвки.
Хотя Харуюки скрывал от матери всё, что касалось Ускоренного Мира, сейчас он сказал правду. У Фуко остались лишний рис и лосось, поэтому она сделала онигири, и ему достались три штучки.
— Хм… С чем?
— С лососем.
— Тогда один съем. Можно ещё мисо, хотя бы растворимый?
— Сейчас.
Харуюки включил электрочайник правой рукой, а левой достал миску под суп и квадратное блюдце. Он насыпал в миску вакамэ, лук и кубик мисо, затем добавил кипяток. Наконец, он принёс матери миску супа и блюдце с онигири, а потом тоже сел за стол и сделал вид, что щёлкает по виртуальному рабочему столу, хотя на самом деле следил за выражением лица матери.
Та отпила суп, затем укусила онигири. По выражению её лица трудно было что-то понять, но она не отложила онигири в сторону, а продолжила есть. Стало быть, он ей понравился.
“Кстати, у неё ведь скоро день рождения”, — вдруг вспомнил Харуюки.
Сая вышла замуж и родила во время учёбы в магистратуре. Ей было двадцать три, мужу двадцать шесть, и по современным меркам это очень рано. В этом году ей исполняется всего тридцать восемь, и короткие волосы всё ещё роскошно блестят, а лицо выглядит молодым… если не считать кожи под глазами, но и это становилось заметным лишь в ярком утреннем свете.
Но эти мешки не удивляли. Сая работала в дилинговом отделе международного инвестиционного банка и постоянно имела дело с международными валютными биржами. Помимо ненормированного рабочего дня она часто по вечерам оставалась выпить с коллегами. Даже дома Сая постоянно следила за международными трендами с помощью нейролинкера, поэтому не расслаблялась ни на секунду. Иногда Харуюки казалось, что его мать работает чересчур усердно… но иначе бы они не жили в огромной квартире, зал которой легко вмещал дюжину гостей из Легиона.