— Может быть, и Аллаху нужно немножко помочь, — ответил Гидеон. — Настала вам пора перестать перебирать кости мертвой земли.
— Дурак ты, Гидеон Аш.
— Мы собираемся быть соседями надолго, хаджи Ибрагим. Я надеялся, что ты желаешь лучшего для своего народа.
— Не от вас, — ответил Ибрагим и сел на лошадь.
— Надо нам встретиться. Нужно потолковать о таких вещах, как ограда и чума. Это касается нас обоих, — сказал Гидеон.
— Как я могу встречаться, если вы мухтаром выбрали бабу?
— Мы выбираем своих лидеров. Наши лидеры не выбирают нас, — сказал Гидеон.
— Совсем плохой порядок. Никогда не будет действовать, — сказал Ибрагим. — Я встречусь, но только с тобой и только на моем холме.
— Разок на холме. А разок здесь у ручья, — ответил Гидеон.
Отъехав, Ибрагим удивился, что больше сердился на еврея, чем на Кабир-эфенди. От Кабира штучки такого рода были ожидаемы и понятны. Но милости от евреев? Никогда!
Ибрагим прискакал к перепуганному собранию у кафе. Он спокойно уселся за свой столик, пока Фарук подобострастно ставил перед ним финджан с кофе. Не спеша налил его и отхлебнул, изучая полные страха, обращенные к нему глаза.
— Эфенди продал нашу воду евреям, — сказал он. Он поднял руку, предупреждая массовую истерику. — Но я велел еврею наполнить наш колодец не позднее, чем поднимется солнце, иначе и пятьдесят английских кораблей не спасут его осла.
— Вот это да!
— Еврей дал письмо. Я дал ему выбрать: выдергивать ему волосы из бороды по одному или сразу горстью.
— Это война?
— Нет. Он умолял о мире. Я его пожалел!
— Хаджи Ибрагим! — послышался чей-то голос. — Вода наполняет колодец!
Раздались радостные крики и свист.
— Великий хаджи Ибрагим!
Отец Хани протолкался к столу.
— Мой сын, Ибрагим. Что насчет Хани?
— А, да. Я ему сказал, что такой отличный парень, как Хани, не мог такого сделать. Он просто навещает родственников. Еврей согласился, чтобы было тихо с этим, и через некоторое время Хани сможет потихоньку вернуться в Табу.
— Да благословит Аллах каждый твой вдох и шаг, хаджи Ибрагим.
После вечерней молитвы Ибрагим ушел на холм. Больше он не мог смотреть на этот киббуц Шемеш со всеми его деревьями. Проклятье… но ему понравился Гидеон Аш! Если бы только его сын Камаль оказался таким, как Гидеон… почему… почему… они вдвоем могли бы покорить всю Палестину.