Сначала его знали как Ибрагима аль-Сукори-аль-Ваххаби, но арабские имена меняются с рождением ребенка мужского пола. Увы, у моих родителей сначала появились две девочки, и это была беда. Все, и в том числе женщины у деревенского колодца, шептались за его спиной: он — Абу-Банат, «отец дочерей», — самое страшное оскорбление.
Отец грозился избавиться от моей матери, принесшей ему такое унижение. Она просила дать ей последнюю возможность, и волей Аллаха их третьим ребенком стал сын, мой старший брат Камаль. После рождения Камаля отец смог присвоить себе почетное имя Ибрагим абу-Камаль, то есть «Авраам, отец Камаля».
За Камалем последовали еще три сына, и теперь отец грелся в лучах славы. Но, увы, до моего собственного рождения появились еще три дочери. Один из братишек и две сестренки умерли прежде, чем я их увидел. Брат умер от холеры. Одна сестра умерла от болезни желудка, другая — легких. Они не дожили и до года. Потерять троих или больше детей было обычным делом для семьи из десяти человек; отец был счастлив, что в живых осталось трое сыновей.
Двух старших сестер выдали замуж. Они вышли за мужчин из племени Ваххаби, но из дальних деревень. По обычаю, они ушли из дома, чтобы жить у родителей своих мужей.
Когда отец объявил себя мухтаром — «выбранным», он был совсем молод, лишь немногим за двадцать. Его отец тоже был мухтаром, и когда он умер, должны были состояться новые выборы. Шейхи четырех других кланов договорились, что должность займет старший из них. Но отец пошел против них, и рассказ о его отваге и величии пересказывался множество раз.
Ибрагим родился за пять лет до конца столетия. Став мухтаром, он достиг высшего положения в деревне, ведь ему больше не надо было работать. Вскоре у него уже было три сына, оставшаяся в живых дочь и жена — все трудоспособного возраста. Он владел большей частью лучшей земли, собирал арендную плату и управлял шестью деревнями. Он даже не носил рабочую обувь, а только ту, что другие надевали лишь в субботу.
Дядя Фарук был у моего отца вроде раба. Они вместе владели деревенскими кафе и лавкой. Ребенком дядя Фарук много болел, и его оставили в кухне умирать. Но волей Аллаха его заметил какой-то христианский миссионер, у которого была колония по соседству; его выходили и научили читать и писать. Он был единственным грамотным в Табе, и это важнейшее качество Фарука отец использовал для собственной пользы.
По пути из дома в кафе Ибрагим каждый день заходил туда-сюда, бормоча что-нибудь из Корана и перебирая четки, и постепенно укреплял свое положение. Большую часть дня он держал суд в кафе, куря кальян, приветствуя односельчан и искренне прислушиваясь к их сетованиям. Как и другие мужчины, он в основном был занят бесконечным пересказом историй прошлого.