и стояла размашистая подпись самого императора, а также высочайший постскриптум о готовности к дальнейшему диалогу. Вечером в непрерывно заседающий стачком пришла делегация рабочих с одним единственным вопросом: “Что делать?” и Ленин понял, что назрела историческая необходимость переговоров на высшем уровне…
* * *
Время и место для аудиенции самодержец выделил самое неожиданное – новое казённое учреждение с непривычным названием “Госплан”, располагавшемся в Мраморном дворце, за полчаса до полуночи. Пригласительные доставил курьер, передвигающийся на пока еще диковинном и непривычном транспорте – велосипеде.
– Звучит крайне инфернально, – усмехнулся Потресов.
– Не инфернальнее всего самодержавия в целом, – поморщился Ленин. – Вероятно, Его Величество изволят принять нас после вечернего посещения театра.
В эту короткую майскую ночь Дворец на Миллионной улице меньше всего напоминал консервативную великокняжескую обитель. Все окна были залиты ярким светом, а три кордона охраны трудились в поте лица, осматривая багаж военных и штатских, непрерывным потоком втекающих в распахнутые настежь двери и бесследно растворяющихся в коридорах и кабинетах.
– У вас что, ночная смена? – решил пошутить Потресов со строгим контролером, проверяющим документы.
– Сегодня, наверно, опять. Почитай, всё правительство собралось, – не принял шутки охранник. – Нам-то что, мы два часа отстояли и в караулку отдыхать, а эти сердешные, – охранник кивнул головой в сторону курьеров, – и днюют, и ночуют прямо тут, в гардеробе, или в пустых комнатах, особо, когда такое широкое собрание, как нонче…
Совещание как раз оказалось тем “театральным представлением”, на котором присутствовал император. Оно закончилось без четверти пополуночи и фойе заполнилось чиновниками в самых разных вицмундирах: черных с желтым кантом и серебряным просветом погонов – департамента почты и телеграфов, чёрных с карминным – департамента здравоохранения, тёмно-зелёных с бордовым – канцелярии министерства финансов, темно-синих со светло-зеленым – департамента путей и сооружений МПС. Из боковых дверей Белого зала, пыхтя и матерясь вполголоса, молодчики из корпуса внутренней стражи выносили и ставили вдоль стены массивные деревянные подставки с картами, графиками и планами, очевидно служившими наглядными пособиями для докладчиков. Ближайшей к посетителям оказалась общая карта электрификации России, сплошь усеянная синими и черными значками с обозначением гидро– и теплоэлектростанций, перечеркнутая линиями электропередач, веером расходящихся от перекрещенных стрелочек. Ближайшие к Петербургу – на Волхове и Свири, каскады на Вуоксе, на Днепре, целая россыпь – на Кольском полуострове, Урале и в Сибири.