Возможно, тем самым эти гордецы, как это ни парадоксально, стремились предотвратить возникновение зависти и соперничества со стороны людей, не являвшихся частью привилегированной группы.
«Крестьяне не чувствуют себя обездоленными по сравнению с лордом, пока считают аристократа представителем другого вида, другим животным, сравнение с которым невозможно, – писал канадский антрополог Джером Баркоу. – Когда происходит такая инкапсуляция социальных групп, зависть предотвращается».
Богатые, конечно, никогда не считали, что низшие слои принадлежат к какому-то иному виду, говоря лишь: «Они не такие, как мы, мой дорогой».
Когда богатые собирались предстать перед простыми людьми, они стремились внушить благоговение и добиться подобострастного внимания, как если бы они были сверхъестественными существами.
«Я люблю бывать у барона в кабинете, – писал Генрих Гейне о своем друге, парижском финансисте бароне Джеймсе Ротшильде, – где я как философ могу наблюдать, как люди кланяются и расшаркиваются перед ним. Такой изгиб позвоночника с трудом повторил бы лучший акробат. Я видел, как люди скрючивались, будто прикоснувшись к электрической батарее, когда подходили к барону».
Или, как выразился об осеняющей монарха сверхъестественной власти египетский чиновник в 1500 году до н. э.: «Он бог, по воле которого мы живем, отец и мать всех людей, единственный и не имеющий равных».
Но разве это история не Древнего мира? Сегодня богачи не живут за крепостными рвами и стенами. Билл Гейтс отвечает на вопросы репортеров CNN, а принцесса Ферги сама открывает вам дверь.
И все же, когда я встречался с богатыми в их среде обитания, мне не казалось, что с древних времен все изменилось коренным образом. Вопрос «мы или они» по-прежнему решается в первую очередь. «Где вы остановились?» – спрашивают они. На это лучше всего отвечать: «У друзей», но лишь в том случае, если друзья принадлежат к их кругу. В противном случае в Аспене сойдет Little Nell, а в Париже – Le Crillon. Иногда богатые также испытывают чувство изоляции или отсутствия равных себе: как сказал Джордж Сорос, богатство – «это такое расстройство, когда начинаешь считать себя неким богом, творцом сущего». И добавил: «Но теперь, когда я перенес эту болезнь, меня она больше не беспокоит». В свою очередь слуги и сотрудники иногда признаются, что к ним относятся отнюдь не как к людям. Одна экономка заметила, что ее хозяйка никогда с ней не заговаривает, даже когда они находятся в одной комнате. Вместо этого она звонит своему дворецкому, где бы тот ни находился, чтобы тот передал экономке ее инструкции, а та тем временем ходит, словно тень, за своей хозяйкой, незаметно поправляя вещи (аккуратно, как ее учили) и протирая каждую дверную ручку, к которой та притрагивалась.