— Кто ты, Ишкуина? — спросил я. — Откуда ты взялась?
— Спрошу то же самое и у тебя. Кто ты, девственник? Я своих мальчиков просила в полиции, но малыши так ничего и не нашли. Хотя… давай сыграем, девственник?
— Во что?
— Я попробую угадать, откуда ты. Пока ждём еду.
— Делай, что хочешь, — махнул я рукой.
— Ты готов ответить за слова? — облизнула она губы.
— Я имею ввиду только игру.
Ишкуина хмыкнула и скрестила руки на груди.
— Ты девственник нецелованный. Вернее целованный, но неёбаный точно. Явно не якшался с низами, раз нетраханный. Все такие уже в шестнадцать знают, в какую дырку пихать, и имеют опыт. Значит семья? Где есть стандарты и воспитание? Бред про единственную. Хорошая семья? Сбежал, верно? Причём довольно поздно, раз не запачкался и пока не изменил взглядам. Значит, мы ищем не там, верно? Ты даже не преступник. Не закоренелый. Возможно даже, недавно начал, но нашёл себя и преуспел. Ведь как это легко, быть ребёнком, которого недооценивают, но грызть глотки. Что же ещё… — она посмотрела на меня с нехорошей улыбкой. — Что-то случилось, верно? Толкнуло тебя из семьи пойти этим путём. Точно не ёбан никем из родственников. Что же? Разногласия? Или наоборот, жертва?
Я оставался невозмутимым. Она, видимо, рассчитывая на реакцию, по которой сможет догадаться, вздохнула.
— Глупый мальчик. Я тебя выебу… Нет, ты сам придёшь ко мне.
— Самоуверенность.
— Прикрой ротик, колокольчик. Язычком своим лучше в другом месте работай.
— В любом случае, всё мимо, Ишкуина, — я кивнул на девушку, спешащую с подносами. — Теперь будь добра, поубавь пыл и покушай, раз ты так хотела.
Забавно, что на обед я даже не рассчитывал, но поддался, сам того не заметив. Она обладала чем-то, возможно, тем самым даром, что и Француз. Только у неё он был чисто… женский — приманивать к себе партнёров, причём абсолютно всех.
Мы молча приступили к еде. При этом её аромат буквально давил и сворачивал мозги от возбуждения. Даже член начал болеть от постоянного напряжения. А ещё мысли, они крутились лишь о том, что надо кого-нибудь оприходовать. Не просто подрочить, а именно трахнуть. И с этими мыслями я был не в силах справиться, сколько бы не пытался. Даже есть было тяжело, от чего кусок в горло не лез и иногда я давился, закашливаясь.
И всё это под насмешливый выжидающий взгляд Ишкуины, которая знала, что происходит, и ждала своего часа.
Да хрен тебе.
С трудом, но принципиально я закончил свой обед, отложив тарелку, сначала одну, потом другую. А когда дошёл до сладкого, так вообще с трудом заставил себя есть, так как сладким пахло вокруг, и он будто пропитал саму кожу. Причём теперь это шло волнами, будто меня уже из-за всех сил пытались обработать. Весь в поту и красный, будто не обедаю, а борюсь с чем-то, я допил холодный молочный коктейль, который пусть и немного, но облегчил мои муки.