Окно справа от меня было открыто, к нему с немалым риском для жизни можно было добраться по горизонтальному выступу на стене. Собравшись с духом, я крепко ухватился за ограждение металлической площадки и, перебросив через неё одну ногу, встал на выступ. Правой рукой я дотянулся до водосточной трубы, казавшейся на ощупь достаточно надежной. Затем я убрал левую руку с перил и ухватился за трубу обеими руками. Выждав, чтобы биение сердца пришло в норму, я изогнулся и, уцепившись руками за подоконник, в акробатическом прыжке перелетел внутрь здания, оказавшись в небольшой полутемной комнате. Тусклый свет проникал в неё из соседнего помещения, дверь в которое была приоткрыта.
Я услышал страдальческий голос Филипа Кордея:
— Дорогая, умоляю…
Послышалась легкая возня. Её голос тоже был страдальческим:
— Любимый, если я уступлю, что тогда станет со мной? разве я могу быть уверена, что ты меня не обманешь?
— Ну я же сказал! — Он был настолько пьян, что у него еле ворочался язык. — Я хочу жениться на тебе.
— Ты это говоришь сейчас. — Судя по интонации, она была полна жалости к самой себе. — Но где гарантия, что ты сдержишь слово? — Я снова услышал звук поцелуя. — Нет! — раздался через несколько секунд её протестующий голос. — Нет, нет, нет! Это уж слишком, Филип!
Потом снова он:
— Я люблю тебя, люблю, люблю! Я докажу свою любовь. Я подпишу эту бумагу.
— Любимый, — сказала она, — тогда я могу быть спокойна. — Она была примитивна, как акула, готовящаяся сожрать свою жертву. — Тогда я уступлю тебе. О Филип, если б ты знал, как я люблю тебя! Какое счастье я испытываю, когда ты рядом! — Вновь чмокающие звуки. Она глубоко вздохнула и прошептала: — Сейчас вернется Ник. Спустимся в мою уборную. Там ты и подпишешь бумагу. А потом… потом я расскажу тебе о сестре твоей жены. Ты увидишь, что она собой представляет. Как правильно сказал Ник…
Он злобно пробормотал:
— Не желаю слышать о ней. Эта сука Глория подослала ее. Моя жена сука. Её надо прикончить, как и…
Джулия Дюпрэ прошептала:
— Ш-ш-ш! Ты не должен об этом говорить! Ты даже не должен об этом знать. Идем в мою уборную. Там тебя ждет бутылка скотча.
— А что ещё меня ждет?
Она мелко захихикала. Дверь в мою комнату отворилась, и его ноги споткнулись о порог. Послышался её шепот:
— Филип, не здесь! — Она снова захихикала.
Дверь закрылась, и снова наступила тишина.
Я глянул на часы — в моем распоряжении оставалось шесть минут.
Я прокрался в кабинет. Он был просторней, чем у Хэпуорта, и отделан с кричащей роскошью. В глаза мне бросился мраморный умывальник и мраморная с зелеными ободками плевательница, пол вокруг которой был загажен многочисленными плевками. Интерьер был выдержан в красных, черных и серебристых тонах, на стенах висели изображения обнаженных красоток и фотографии артистов варьете, в основном молодых танцоров. Повсюду блестели зеркала. Судя по всему, дела у Ника шли неплохо.