Сидя у раскрытого окна коттеджа в Литтл-Виллидже, я с наслаждением дышал полной грудью и с не меньшим наслаждением разглядывал фотографию миссис Глории Кордей.
Эта куколка, которой я дал бы не больше двадцати двух, умела себя подать. Её поза на снимке была притворно манящей. Губки приоткрыты, словно в экстазе. По типу она напоминала манекенщицу. Если детали её тела, скрытые под кофточкой и широкой плиссированной юбкой, были такого же качества, ревность её муженька понятна. Так же легко объясним и здоровый интерес, который проявляли к ней другие представители сильного пола. Я и сам не отказался бы проверить её достоинства в деле, предпочтительно на каком-нибудь уединенном песчаном пляже.
Послышался противный свист москита. Крылатый паразит влетел в помещение и, устроившись у меня на руке, наполнял утробу моей драгоценной кровью. Я осторожно приподнял снимок и прихлопнул мерзкую тварь. Брызнула кровь, и на горле у красотки Кордей появилась алая полоска. Интересно, подумал я, чем она занимается сейчас? Не тем ли, в чем подозревает её муж?
Из отеля, расположенного в двух милях от коттеджа, доносилась приглушенная музыка. В неподвижном ночном воздухе мелодия модного шлягера «Не знаю, кто целует её сейчас» казалась объемной. Погасив свет, я вышел из дома, завел машину и направился в центр городка знакомиться с ночной жизнью обитателей Литтл-Виллиджа.
В просторном зале отеля танцы были в разгаре. Парочки прижимались друг к другу, покачивались в такт музыке.
Я прошел в бар на веранду, нависшую над кромкой воды. Здесь было немноголюдно, обстановка располагала к неторопливому времяпрепровождению. Заказав пару «коллинзов» с лимонным соком и льдом, я устроился на высоком табурете и начал неторопливо потягивать через соломинку жгучую смесь.
На соседнем табурете из-под вечернего платья выглядывали чьи-то стройные ноги. Подняв голову, я перевел взгляд с нижней на верхнюю часть туловища.
У неё были темно-зеленые глаза с желтоватыми искорками, а голову украшала копна аккуратно подстриженных пепельно-русых волос. Она показалась мне чуть старше, чем я предполагал, но её губы были приоткрыты именно так, как на снимке. Она была красавицей. К тому же она была одна. В своем великолепном платье цвета морской волны, среди зеркал и хрустальной посуды миссис Кордей казалась поэмой, случайно помещенной в сборник прозы.
Мы сидели совсем близко друг от друга, наши глаза встретились. Куколка первая отвела взгляд. Она не казалась смущенной, лишь чуточку нервной. Я услышал её мелодичный голос: