– Ты совсем идиот? Мы не можем разорвать свою связь с современностью! Мы не можем лишиться тех материальных вещей, что тащим из одного времени в другое. Потому что зависим от этого.
Он выложил следующий довод.
– И еще… Ты видел глаза своей дочери пекаря, когда она держала в руках ворох средневековой одежды, понимая, что ей сейчас придется снимать джинсы, футболку и влезать в жесткий корсет грубого шерстяного платья, а вместо кроссовок надевать деревянные сабо? Видел? Ты видел, с какой она тоской смотрела туда?! Ты ее туда потащил! – он указал на гобелен, скрывающий дверь в современность, – Удивительно, что она смогла так быстро адаптироваться в нашем с тобой времени. Но это случилось… Ее душе уже нет здесь места. Она в своем сознании опередила на двести лет Софию де Кондорсе! У нее уже в глазах решимость Симоны де Бовуар и улыбка Коллонтай![60]
– Кто это?
– Неважно, мать твою! Важно то, что мы уже не можем включить заднюю передачу. Все, поздно! А твоя дочка пекаря уже не сможет сохранить в тайне то, что видела своими глазами. Придет время и все неизбежно выплывет наружу. Это потащит нас, и ее тоже, на костер… Даже если мы сделаем, как ты говоришь, то мы рано или поздно все равно угодим или на костер или сдохнем здесь от нищеты, потому что нам придется бегать по всей Европе от инквизиции!
– Зачем ты так о ней? – обижено протянул Бруно.
– Речь сейчас не только об Анне, сколько о нас.
Демьян выдержал паузу.
– Я дам тебе письмо, адресованное преподобному Томазо. Я же уйду на встречу с этим упырем Семой, а ты через пару дней отнесешь это письмо этому сумасшедшему святоше…
– Братишка ты посылаешь меня в лапы…
– Заткнись Бруно! И слушай! Ты отнесешь это письмо ему и отдашь в руки.
Демьян посмотрел ему в глаза.
– Если ты не сделаешь этого: забудешь, потеряешь его, испугаешься или найдется еще какая-либо причина, мне плевать, насколько она будет веской – я буду считать, что ты меня предал. Знай же, я сдам тебя Молотку без сожаления и колебаний, потому что если ты меня подведешь, как ты это делаешь всегда, речь пойдет о моем выживании, о моей жизни. Убивать будут меня, так как ты не сделал самого простого – не передал письмо. Поэтому я клянусь – я отдам садисту Молотку тебя взамен себя и мне плевать, что они с тобой сделают, потому что ты меня предал.
По ответному испуганному взгляду Демьян понял – Бруно проникся ситуацией и все крепко уяснил.
– Я все понял, – подтвердил он, – я сделаю так, как ты сказал.
Демьян отпустил ворот его камзола.
– Что ты задумал? – спросил Бруно.
– Я хочу сдать Сему Молотка инквизиции, из ее лап он не вырвется ни за что. Это не коррумпированный начальник полиции, не продажный мент из областного управления с которым они обделывают свои дела.