- Ну, чего пригорюнилась, Кошка Лона? – ЕВК погладил ее по голове, и Илона подумала, что вот так он гладил и своих кошек.
Он пришел к ней в номер отеля, когда Илона уже собиралась ложиться. Почему-то она не стала включать свет. Впрочем, и без него было светло – от огромной луны, сияющей прямо в окно.
Она потянулась к его руке – сама как кошка. Ей было приятно. И тревожно. Странный раздрай чувств. Она не любила такие эмоциональные парадоксы, ей хотелось ясности и определенности. Но с ЕВК… с Женей ее быть не могло.
Он словно бы весь состоял из парадоксов. Грозный и неулыбчивый преподаватель, великий ученый, совершивший в науке невозможное. Проказливый, как мальчишка, любитель розыгрышей, иногда изощренных, часто грубоватых. Любящий нафантазировать, мистифицировать, да и элементарно приврать. Подверженный депрессиям, в дни которых никого не хотел видеть, кроме любимой кошки, а под его письменным столом позвякивали пустые бутылки из-под спиртного. Порой едко саркастичный и холодный, порой искренний и беззащитный. Блестящий и умный учитель. Верный друг. Внимательный и нежный любовник.
Но слишком часто ей казалось, что она никогда не знала толком этого человека.
Дело не в том, что он был гораздо старше ее – в конце концов, мужчина шестидесяти лет и женщина тридцати четырех, это почти нормально. Но иногда в его глазах она видела вселенское отчуждение. Тогда ей казалось, что он внимательно рассматривает что-то за пределами этого мира, лишь рассеянно и мимоходом воспринимая происходящее здесь. В том числе и ее, Илону.
- Женя, может, не стоит идти к сеноту сейчас? Пойдем завтра вместе, днем…
- Нет! – его огромные голубые глаза под насупленными черными бровями яростно сверкнули. Рот превратился в совсем прямую линию.
Илона вздрогнула, и он тут же спохватился.
- Прости, Лона, я на нервах.
Он вытащил из кармана беломорину, привычно размял и виртуозно, одной рукой, чиркнул спичкой о коробок.
Илона достала «Кэмел», он дал прикурить и ей.
- Мне надо сделать это, и сделать одному. Понимаешь?
Она горестно пожала плечами. Он всегда был немного странным, что ее и привлекало. Может, конечно, сказывалось его ужасное детство. Но вряд ли одно это делало его настолько гениальным – просто пугающе. Рассудительная и абсолютно реалистичная Илона гнала от себя странные, не укладывающиеся в ее аккуратную картину мира, воспоминания. Вот в экспедиции у нее всю ночь жутко болел подстывший на холодных сибирских ветрах зуб, а в аптечке не было ничего сильнее анальгина, который совсем не помогал. Как и принятые ею пятьдесят граммов спирта. И тогда ЕВК просто погладил ее по лицу. Она до сих пор помнит это прикосновение, после которого боль чудесным образом утихла.