— Импульс в мозг идет не прямо, а через промежуточный переключатель, как бы псевдонейрон, — медленно произнесла она. — Поэтому, при попытке отключить хронеора обезвреживающий импульс целителя попадает сначала на переключатель. Скорее всего, он рассеивается, не достигая мозга. По идее, хронеор должен приобрести от этого дополнительную энергию. Что мы, кажется, и видели, когда он усиленно дергался после каждой попытки обезвреживания.
— Не может быть! — воскликнул кто-то из наблюдавших за происходящим целителей.
— Это значит, что обезвреживающий импульс, — сказал Харрайн, — должен быть максимально узким, скоростным и более ударным, чтобы проникнуть через дополнительный барьер и не рассеяться, так ведь? Дайте, я попробую.
Он в очередной раз подошел к хронеору, улыбнулся Алесе, показав глазами на защитные перчатки на своих руках, поднял руки и сосредоточился.
Потом хронеор обмяк и осел на платформу на разъехавшихся конечностях, а сам Харрайн неожиданно качнулся вперед. Верондир рывком отшвырнул его в сторону и свирепо посмотрел на Алесю. Видела, мол?
— Теперь задача обезвреживания хронеоров становится доступной не всякому целителю, — сказал Харрайн, открывая глаза.
— Да, и еще один вывод, господин Лэндигур, — решительно заявил Верондир. — Адептка Раутилар должна заниматься по индивидуальной программе.
Алеся переглянулась с Харрайном. Индивидуальная программа всегда выделяет, и привлекает внимание к тому, кто по ней занимается.
— Нет, пока не надо, — прохладным, не терпящим возражения тоном заявил королевский менталист, постаравшись не заметить, как несогласно вспыхнули желтые глаза Льва Верондира.
По возвращении в Академию группа Верондира, накупив колбасок, сарделек и безалкогольного пива, принялись увлеченно обмениваться впечатлениями дня, устроившись в Большом холле перед библиотекой. Там стояли несколько столов, как раз на этот случай. Администрация Академии предпочитала, чтобы сборища увлеченных чем-то адептов проходили у всех на глазах. Алеся не могла принять участие в этом интереснейшем времяпровождении. У нее были очередные занятия бальными танцами. Но она не больно-то огорчилась. Все-таки ее туда и обратно по-прежнему возил Харрайн Лэндигур.
— Почему все так расстроились из-за того хронеора?
— Потому что мы столкнулись с новой моделью, более сложной, чем предыдущие. Вы не слышали такое имя, Эридано Ларьен? Нет? Так звали молодого гения из Зарангона, создавшего хронеоров. Он родился с внешними отклонениями, низкорослый, всего с тремя пальцами на левой руке, но все внешние недостатки с лихвой скомпенсировала его гениальность. Впрочем, не уверен, что гениальность делает счастливее. Так что зря я, пожалуй, сказал насчет компенсации…