Я не сразу заметил, что Абрамов, чтобы скоротать время, начал рассказывать историю из своей похоронной практики, а мальчик снова погрузил пальцы в сухую землю и с ней в ладонях пошёл на нас.
— Если этот уродец кинет в меня землёй, я его урою, — шепнул я.
Ребёнок остановился. Надутый ангелок с дореволюционных памятников. В ангельских жёлтых завитушках волос была земля.
Вернулась Илона с чаем. Она несла его гордо и как будто не замечала земли на полу и на ребёнке.
Илона успела снять олимпийку и осталась в футболке с широким вырезом. У неё была сухая, костистая, словно медная грудная клетка.
— Посмотрите на эти кривые стены. Их штукатурил Эдик. Умел всё сделать как надо, но почему-то сделал криво, будто специально. В этом он весь.
— Простите, а как он умер?
— Мгновенно, у него оторвался тромб.
Абрамов тем временем машинально достал на стол свою визитку. Потом взял из розетки мармеладную конфету, откусил кусок и положил туда же, откуда взял. Это не осталось без внимания Илоны. Интересно было смотреть, как её голубые глаза из тёплых становились холодными, как будто кто-то внутри убавлял свет.
— Эдуард себя не берёг. Всегда на ногах, переносил на ходу все вирусные болезни. Всё время бегал, очень он бегать любил — и утром, и вечером. Это я долго понять не могла, что он просто от меня бегал, — губы раздвинулись в жестокой улыбке, показавшей целую сеть неприятных, очень кривых морщин вокруг рта и жемчужные зубы. — Но его и свела в гроб эта беготня. Он одно время на фитнес ходил — это я его заставила, чтобы хоть чуть-чуть живот был не как у беременной. Но ему там не нравилось — якобы слишком монотонно. А потом он увлекся этими шашками.
— Шашками? — я переспросил. — Типа как шахматами, только шашками?
Илона беззвучно пила незаваренный чай и смотрела на меня как на неполноценного.
— Шашками в смысле саблями. Шпагами, мечами, этими самыми...
— Рапирами, — подсказал Абрамов, откусив от мармеладной конфеты ещё и возвратив на стол невыносимо мелкий кусочек.
— В общем, они называют это исторической реконструкцией.
Комната посерела и чуть поплыла, съёжилась, округлилась, как будто я стал смотреть в неё из трубы в подводной лодке. До Абрамова ничего не дошло. Он внимательно изучал огрызок своей конфеты.
— То есть ваш муж был как бы рыцарем? Участвовал во всяких средневековых ярмарках?
Илона посмотрела на меня ласково, уловив в моем голосе неприязнь. Похоже, она тоже не понимала, зачем взрослые люди бьют друг друга мечами по голове.
— Он ходил заниматься в спортивный клуб, на стадион возле заброшенного завода «Фрезер».