– Перестань, Виола, хватит, – не замечая беспорядка, чеканит Кейти.
«Вот именно. Не хватало ещё слушать всякий бред. Да я с ума сойду!»
Однако Виола не умолкает:
– Скажите, вам снится что-то странное? Случаются непонятные видения? И не всякие обычные глупости, не отголоски привычных дел. Бывают у вас приступы по-настоящему ненормальных видений? Вы когда-нибудь вспоминаете что-нибудь о… том месте?
Последние два слова Ви произносит свистящим шёпотом.
«О нет. Нет, нет и нет. И думать не стану о “Комик-Коне”. И о жутковатых воспоминаниях, которые то и дело вгрызаются в мои сны».
– Это реакция на травматическое событие, – размеренно сообщает Кейти, наконец заметив лужу на столе. Она хватает салфетки и накрывает ими растёкшийся кофе. – Психолог мне всё объяснил. Странные сны и непонятные воспоминания – это нормально. После комы трудно поверить, что опасности не подстерегают нас на каждом шагу. Человек вдруг осознаёт, что смертен, – произносит Кейти, продолжая вытирать салфетками совершенно сухой стол. Она явно слово в слово повторяет то, что целый год втолковывал ей психолог. – Мы были на «Комик-Коне», видели кучу всего, связанного с «Танцем повешенных», встретились с Расселом Джонсом и Джулией Старлинг. Конечно, наши головы были под завязку забиты сюжетом этой книги.
Виола хлопает ладонями по столу.
– Значит, тебе тоже снится «Танец повешенных»?
Кейти больше не вытирает стол, но и глаз не поднимает.
– Всё время.
Виола поворачивается ко мне:
– Элис, а что снится тебе?
«Не могу… не буду слушать».
– Элис? – не отстаёт Ви.
– Да, – хрипло выдавливаю я. – У меня тоже бывают странные сны. Кейти права: это реакция на травму или что-то вроде того.
– Нет, – решительно отвечает Виола. – Мы были там. В «Танце повешенных».
Кейти смеётся – будто звенит беспокойная птичья трель.
– Вот ты упёрлась, Ви! Не нуди!
Собрав все силы, я старательно изображаю уверенность и говорю:
– «Танец повешенных» – всего лишь книга. Этот мир не существует.
Виола подаётся вперёд.
– Прошлой ночью мне приснилась пожилая женщина. Я видела её во сне и раньше, но не знала, кто она. Может, где-то глубоко в подсознании знала, но отказывалась помнить, как вы. Это Бабба. Бабба из «Танца повешенных». Она освободила мою память. Понимаете, все эти непонятные картинки и воспоминания вдруг обрели смысл. В прошлом году мы лежали в коме, а на самом деле находились в «Танце повешенных», целую неделю, и пытались разыграть сюжет книги правильно, довести его до конца, чтобы вернуться домой.
Мы долго молчим. У меня такое ощущение, что всё тело разом отказалось мне повиноваться. Голова отключилась. Я поднимаю глаза на Кейти, но у неё вид не лучше – она тоже перепугана донельзя.