С этими словами кот выплыл в коридор. Я подавила желание швырнуть ему вслед тарелку, не со зла, а так, для профилактики. Где-то в глубине души я понимала бабку и её «туфли». Котяра мог вывести из себя святого своим специфическим юмором.
Впрочем, в его юморе была доля правды: почитать про чрезмерно активных общинников не помешало бы. Признав это, я поблагодарила Костю за ужин и пошлёпала в библиотеку.
Разумеется, про общины, расселившиеся по Земле, я ничего толкового не нашла. Даже точное количество общинников и то в книгах не указывалось, что и понятно. Зато про их родные миры книг обнаружились воз и маленькая тележка. Я даже заподозрила, что некоторые Ключи каким-то образом таскали себе чтиво из других Вселенных: слишком уж причудливые предметы, напоминавшие книгу крайне отдалённо, порой находились на полках. Чего стоила, например, шкатулка с горстью разноцветных камушков, на каждом из которых были вырезаны короткие куски текста. Именно её достал Костя, когда я попросила что-нибудь про гномов.
Какие-то книги, возможно, писали и сами запертые в особняке хозяйки вроде меня. Мне попадались сшитые толстыми нитками стопки листов, исписанные от руки. Притом одна рассказывала об укладе непонятных водных духов и их плавучих городах, мир которых полностью состоял из жидкости, а другая описывала странные существа вроде бабочек, живущие исключительно среди растений. Даже я, полный профан во всём этом иномирье, не могла не догадаться, что речь идет о разных Вселенных. Вот только и та и другая были написаны одним и тем же почерком.
Так и не определив, прогуливался ли кто-то из моих предшественниц между мирами или подробно расспрашивал призраков из подвала, я отложила бестолковые изыскания и велела Косте достать что-то про вампиров и оборотней. Костя, как всегда, оказался на высоте, а я в очередной раз опозорилась. «Точнее надо свои пожелания формулировать, точнее», — прозвучал в ушах ехидный голос Васьки, пока я разинув рот смотрела на быстро растущий монблан сведений, который мне и за год не осилить.
Когда стопка фолиантов на столе покосилась, грозя погрести меня под горой макулатуры, я спохватилась и, выбрав несколько томов с самыми многообещающими названиями, приказала убрать всё остальное обратно.
Уже знакомая стопка грубо сшитых листов не разочаровала. Оборотни сразу стали немного понятнее, хотя моё отношение к ним от этого не улучшилось. В родном мире их жизнь чем-то напоминала уклад Киевской Руси. Те же небольшие городки-крепости, народное вече, более или менее крупные княжества и князья, разумеется, куда ж без них в таком случае. В частной жизни преобладали огромные семьи из множества поколений и жёсткий патриархат, в силу того что способность к обороту передавалась от отца и от него же зависело, в кого перекинется деточка по достижении совершеннолетия.