И ушёл.
Я лежала и задалась вопросом: что с мадам Масслер? Его я и озвучила вошедшему в комнату другу.
— Понимаешь, Адаму было грустно, — глаза повелителя смеялись, — А когда Адаму грустно, то другим, соответственно, тоже. Поэтому мадам тухнет в темнице сырой.
И тухнет в темнице сырой наш орел молодой. Мило.
— А из-за чего она так на меня взъелась? С самого первого дня ведь глазами сжечь пыталась.
— Да неужели? А ты не догадалась? — Алан посмотрел на меня. В глазах плясали смешинки, — Ты тут вдруг появилась, нашего завидного жениха охомутала. А мадам без пары осталась. Бессовестная ты девушка, Ася.
Мы оба рассмеялись. Алан напомнил, что нужно позвонить родителям. Я дотронулась до двух камушек сразу, чтобы рассказать сразу и маме, и отцу. Камушки завибрировали, смешно щекоча кожу на пальцах. В голове раздался мамин голос.
— Неужели ты соизволила нам позвонить!
— Мам, тут такое дело… — я замялась. А что сказать? Мам, ты не волнуйся, но на меня наслали смертельное проклятье, но я выжила и сейчас с трудом даже рукой двигаю?
— Нет-нет, ты меня послушай, — начала расходится мама, — Ты мало того, что, бессовестная, не звонила нам неделю, так ещё и на звонки не отмечала. Нам очень трудно переносится в храмы то, не говоря уж об остальных помещениях.
— Мам, но я не могла ответить, правда. В этот момент я лежала в полном отрубе. Только не волнуйся, я все расскажу.
— Дорогая, — папа наконец решил подать голос, — давай действительно послушаем дочь, перед тем как ругать.
Разговор был долгим и крайне неприятным, потому что мама грозилась оторвать все то, чем я думала в тот момент, когда сбежала от Адама. Меня не слушали. Ведь кого интересует, что я не сбегала, да и сама не в восторге от всей этой ситуации.
Вскоре мы закончили разговаривать, а в комнату проникли очень соблазнительные ароматы пищи.
— Извини, что так долго, — попросил прощения любимый, — Не думал, что готовить так сложно.
Моя прелесть сама приготовила мне еду? Я искренне поблагодарила его за заботу.
— Так вы выяснили, кто хотел убить меня в тот день? Это семья Масслер, да? — предположила я.
— Да, это их рук дело. За ними оказался ещё и целый клан наемников, — сообщил Алан, уплетающий за обе щеки то, что я сразу отодвинула. Ну кто сможет съесть сковородку яичницы после, как оказалось, недельной комы.
Мы доедали каждый свою порцию приготовленной Адамом яичницей. Да, первый блин конечно, не комом, есть можно. Недосолил правда. Но из его рук хоть яд. Поэтому я с удовольствием дожевывала последний кусок, счастливо щурясь на мужчин.