«Боже, как пошло!» — мысленно одёрнула себя Рита, сделав шаг в открывшиеся двери зеркального лифта.
А ведь всего этого могло и не случиться. Не подведи отца сердце, сейчас она могла бы работать в его фирме на правах партнёра. И матери не пришлось бы продавать девственность дочери «приличному человеку», готовому взять на себя все обязательства скоропостижно почившего адвоката Грекова.
Не останови отца инфаркт, он бы сумел отдать занятые под дело деньги в сжатые сроки, а тогда, четыре года назад, на это не было надежды.
Дверь открылась в роскошный холл бизнес-центра, где арендовали офисы такие же приличные люди, как её муж.
«Тот, кто собирается жениться на тебе, а не кормить обещаниями», — всплыл в памяти Риты, с силой толкнувшей дверь на выход, мамин голос. Прошлое встало перед ней, как живое…
Женщина в траурном платье захлопнула дамскую лакированную сумочку. Дело было решено, как обычно, без Риты и учёта её мнения.
Что толку кричать, плакать, умолять? При том, что Рита понимала мать и где-то в душе даже оправдывала. После скоропостижной смерти отца и кормильца, юриста средней руки и больших перспектив, у них остался дом в пригороде, квартира в центре и долги. Большие долги.
А Рита всегда была послушной, так воспитал её отец. И порядочной.
Порядочные дочери поступают так, как хотят их родители, действующие им же во благо. Да и не простила бы она себе смерти матери, а ведь им сразу начали угрожать! Впрочем. Убивать их не собирались, но ведь есть и другие способы отработать.
А девственность? Не велика плата.
Машина заводиться не хотела. Чёрт знает почему! Маргарита откинулась на спинку водительского кресла, заправила за ухо непослушную смоляную прядь и зарыдала. Она очнулась только когда в уши врезался гудок собственного авто и поняла, что с силой давит на руль.
Боль стиснула грудь, а картинка прошлого так и осталась стоять перед глазами.
— Ну посмотри на себя! — убеждала её мать через три дня после похорон. — Какая из тебя работница?! Что ты умеешь? Посещать лекции на своей кафедре Международной экономики и права?
— Мне остался всего лишь год. Я пойду подрабатывать, — кричала Рита, достав с верней полки чемодан, и судорожно бросала в него сдёрнутые с плечиков вещи, не разбирая, что и зачем кладёт.
— А кто заплатит за этот год? А за преддипломную практику? А кто покроет долги? Даже если продать всё, что есть, не хватит даже, на половину! — голос матери был то сух и холоден, то мягок и льстив. Она присела рядом с плачущей Ритой и обняла её за плечи: — Потерпи, девочка моя. Борис Викторович, слава Богу, готов взять на себя решение наших проблем. Но у него одно условие. Ты ведь ещё девственница, правда?