Первый этаж был отделан серым шершавым гранитом, а выше школа щеголяла недавно оштукатуренными и покрашенными в кремовый цвет стенами. «Гимназия имени Слободана Шкеровича» – гласила табличка возле двери.
Стояла, смотрела на вход и никак не могла понять, отзывается ли хоть что-то в душе при виде этого здания. Смутное ощущение тревоги шевелилось где-то на задворках сознания, но не более того. Впрочем, это уже лучше, чем ничего. Может, я здесь и училась?
Скользнула внутрь, постаравшись никого не задеть.
Нет. Здесь все не так. Слишком тесное фойе, небольшой гардероб и достаточно узкий коридор. Я их не помню. Зато точно знаю, что в моей школе была широкая каменная лестница.
Боже! Я вспомнила!
Снаружи это здание очень походило на то, где я училась девять или десять лет. Моя школа располагалась в подобном особняке и, что примечательно, тоже пудрово-розовом, однако внутри была намного шикарнее. Холл был больше раза в три, и из него вверх, к классам, вела широкая каменная лестница с резными перилами, по которым так здорово съезжать вниз, пока тебе семь или восемь лет и это еще считается приемлемым для девочек. В то волшебное время, когда школа – прекрасное место, чем-то похожее на сказочный замок, полный загадок, тайных знаний и секретов.
Проблемы начинаются потом, когда дети подрастают.
Я по-прежнему не помнила, как и почему я стала изгоем, но то, что школа превратилась для меня в ад, куда я отправлялась каждое утро как на казнь, ощущала всей кожей. Мерзкие липкие мурашки бегали по спине, когда я смотрела на группы старшеклассников, которые громко ржали на весь коридор.
Скорее всего, это была случайность. Слишком замкнутую и нелюдимую девочку кто-то ненароком толкнул, а она расплакалась, что только раззадорило остальных. Когда на подначки и оскорбления реагируешь чересчур остро, обидчиков это зачастую распаляет и они повторяют все снова и снова. Так же как Стефан получал удовольствие от страха Дары. Правда, подруга оказалась не из робкого десятка, она могла сопротивляться обидчику. У меня, как видно, такой смелости не было. После того как ты поддался один раз, второй, третий и превратился в безропотную плачущую жертву, остановить волну издевательств уже почти невозможно. Чтобы переломить ситуацию, должно случиться что-то экстраординарное.
Будь я достаточно толстокожей, подскажи тогда мой циничный внутренний голос, что нужно лишь всего-навсего не реагировать на подначки и от тебя быстро отстанут, потеряв интерес, тогда все наверняка сложилось бы иначе. После того как на тебя приклеили ярлык жертвы и изгоя, все намного сложнее.